«Послание к человеку»-2020 — In Silico №10
На следующей неделе в Петербурге пройдет фестиваль «Послание к человеку». Каким он будет в современных условиях? Об одном из важнейших элементов программы — экспериментальном конкурсе In Silico по традиции в «Сеансе» рассказывает его куратор режиссер Михаил Железников.
Меньше года назад кураторы кинофестивалей гордились полными залами, сейчас само намерение устроить показ «офлайн» кажется безумием, даже при соблюдении всех мер предосторожности. Потребовалось всего несколько месяцев, чтобы мы вернулись на 130 лет назад во времена Эдисона и сели по домам в обнимку с личными продезинфицированными кинетоскопами, а братья Люмьер, ради личной наживы вытащившие фильмы на большой экран, превратились из гениев в злодеев, угрожающих из прошлого нашему хрупкому будущему.
Эти еще недавно почти немыслимые обстоятельства автоматически стали контекстом, определяющим содержание и настроение фестивальной программы. 2020-й год радикально повлиял и на отбор программы, и на сами фильмы. Это не удивительно.
«Создаю ли я что-то новое или бесконечно воспроизвожу сделанное до меня, причем сделанное намного лучше?» — задает себе и всем нам вопрос немецкий режиссер Йенс Печо («Взаперти»). Сложно было удержаться, чтобы не сделать его фильм эпиграфом ко всей программе, и я не удержался. Считаю ли я, что программа даст положительный ответ на первую часть сакраментального вопроса? На самом деле, да, считаю. Но предлагаю каждому зрителю судить об этом самостоятельно.
Четыре стены — это либо дом, либо тюрьма, смотря у кого ключ.
Почти весь первый сеанс посвящен идее «дома» и нахождению в четырех стенах. Герой Роберто Сантагуида («Вселенная по версии Дэна Бакли») предлагает нам домашнюю версию возникновения вселенной с точки зрения шизофреника: в какой-то момент ловишь себя на мысли, что нарушение логики — это и есть ключ к пониманию сложных вещей, но непонимание — это норма, и чтобы к ней вернуться, существуют рекомендованные минздравом таблетки.
Кристина Люси Латимер («Дом, фрагменты») пытается разглядеть в поврежденных временем фотографиях свой дом, которого больше нет. Энеос Жарка («Первые минуты первого января») запирает свою героиню в квартире и показывает ей во сне старый фильм Майка Ли, в котором герои обсуждают прошлое, берущее в долг у будущего — время платить по счетам. Известный польский оператор игрового кино Рышард Ленчевски («Моя бессонная тьма») как будто подводит итог жизни в увешанном старыми фотографиями доме на Марианских островах — хотел он этого или нет, но копирайт здесь воспринимается как часть художественного решения. Захари Эпкар («Билли»), не выходя из собственной квартиры, монтирует триллер, а Мириам Якоб-Аллар («Четыре истории Алисы») проводит странный и удивительный спиритический сеанс, рассказывая голосом своей бабушки ее любимую историю о том, как в детстве ураган чуть не унес ее из дома. Кажется, не потеря гравитации, а именно расставание с домом напугало ее на всю оставшуюся жизнь. Четыре стены — это либо дом, либо тюрьма, смотря у кого ключ, и Йерун Ван дер Шток («Казнь») делает из зрителей свидетелей и соучастников казни, заставляя перейти порог натренированного равнодушия, позволяющего укрыться в своих четырех стенах, не знать, не думать, не переживать. Почти о том же говорит и Сохраб Хура («Горько-сладко») в своем пронзительном фильме, сделанном из семейных фотографий, под проникающую в душу музыку, сочиненную бездушным искусственным интеллектом.
Возможно, впереди конец эпохи традиционных фестивалей и театрального кинопоказа, а может быть, это лишь эпизод, о котором через пару лет будет странно вспоминать.
Если первый сеанс конкурса условно посвящен изучению недавнего опыта, то есть обращен в отсутствующее настоящее, то второй блок скорее терапевтический и возвращает нас к вечным темам будущего и прошлого: от попытки Майи Гериг составить график счастья с помощью множества псевдосодержательных статистических диаграмм («Среднее счастье»), до социально-критического мюзикла бельгийского рэпера Baloji, сравнивающего пользователей соцсетей и гаджетов с зомби («Зомби»). Между ними — поэтичный видеоперформанс Исмаила Бахри («Призрак»), в котором тень от человеческих рук проявляет изображение на старой фотографии — минималистское продолжение опытов с прозрачным экраном Гая Шервина из 1970-х; личное посвящение погибшему другу Лори Фелкер («Я не могу») — единственный фильм в программе, снятый на кинопленку; модернистская попытка Эдит Флюкигер раствориться в чистом созерцании природы («О времени и просторе»); забавное исследование семейной физиогномики Габриеля Темпеа («Прогресс и возраст»), унаследовавшего к 1940-м годам столь нелюбимое им фамильное выражение лица. В этом сеансе участвуют и три фильма российских авторов. Мария Седяева («Бессмертная медуза») разговаривает с анимированными документальными персонажами о смерти и загробной жизни, Никита Спиридонов («Песня о Волге») сталкивает художественную пропагандистскую репрезентацию периода Большого террора с историческим контекстом и личными воспоминаниями свидетеля репрессий, а Максим Еруженец и Марина Киракосян («Вальс») рассказывают историю взросления в форме сюрреалистического танцевального фильма невероятной красоты.
Я пишу этот текст за неделю до фестиваля и то, что скоро мы все пойдем в кинотеатр, наденем маски, займем свои шахматные места и увидим на экране какое-то движение, все еще кажется совершенно невозможным делом. Но мы продолжаем готовиться, отгоняя сомнения, надеясь, что кинотеатры не закроют в последний момент, что интернет не подведет и мы сможем поговорить с режиссерами и членами жюри, которые не смогли к нам приехать, гадаем, как это будет. Возможно, впереди конец эпохи традиционных фестивалей и театрального кинопоказа, а может быть, это лишь эпизод, о котором через пару лет будет странно вспоминать. В любом случае, перефразируя датского режиссера, можно сказать со всей определенностью: сейчас мы переживаем опыт, который нам предстоит понять через некоторое время.
Читайте также
-
Джульетта и жизнь — «Можно я не буду умирать?» Елены Ласкари
-
«Послание к человеку» — Что смотреть? Куда бежать?
-
Футурум-2024 на «Послании» — Опыты превращения в пыль
-
Денис Рузаев: «Неловко говорить, что в моей работе есть что-то сложное»
-
Дождь на станции Пупсянции — Пять мультфильмов «Окна в Европу»
-
Тост за бесконечность — «Филателия» Натальи Назаровой