Съемки фильма Хоббит: Нежданное путешествие. Реж. Питер Джексон, 2012
Давайте признаемся себе: мы ничего не знаем о 3D. Технологии шагнули вперед, и плащ теперь уже снайдеровского Супермена бьет по лицу, пыль от его ботинок залетает в нос, а мы со своими местячковыми представлениями о 3D остались где-то в эпохе стереокино 60-х. Давайте признаемся себе: раньше мы ничего не знали о правде. Теперь ясно, правда — это 48 кадров в секунду, изображение реальнее реальности, превращающее зрителя в полярную сову, а кино — в репортаж с собственных съемок. От этой правды не тошнит, не верьте тому, что пишут в газетах, — ощущение, будто катаешься на американских горках и ждешь, что через пару секунд у тебя вытекут глаза. Глаза не вытекут, а минут через двадцать привыкнут, и такой же реальной и значимой, как ворсинки на ковре в доме Бэггинсов, станет довольно очевидная мысль: правде не место в кино. В желании снимать в гиперреальном формате историю о гномах, драконах, неведомых землях и несуществующих языках, полвека назад придуманную одним блестящим умом, есть что-то нездоровое.
Это может показаться странным, но больше всего HFR-«Хоббит» похож на телеспектакль Ленинградского телевидения образца 1985 года. Те же рисованные задники, только намного и намного дороже, те же фальшивые носы, то же не вполне обоснованное ощущение балагана — лесной волшебник, передвигающийся на кроличьей упряжке, пробуждает теплые воспоминания о Георгии Милляре, даже музыкальные номера присутствуют. Победа технологий резко отбрасывает кино назад — если джексоновский «Властелин колец» создавал эпическую иллюзию побега в параллельный мир, то «Хоббит» успешно ее разрушает, настаивая на том, что фантазия должна стать фактом, неоспоримым и почти физически ощутимым. Реальность убивает волшебство. Кино — это мошенничество, не последняя составляющая его обаяния в том, что оно скрывает, какими средствами сделано. Джексон, в чьих интерпретациях толкиеновских книг всегда присутствовал элемент театральности, теперь с нескрываемым удовольствием бросает потайную механику кинопроцесса в лицо зрителю. Мастер эскапизма и титанических форм пересек границу своей иллюзорной вселенной и обнаружил за ней объективную реальность: в «Хоббите» вдруг появляется что-то до раздражения родное и знакомое, то, от чего, собственно, и бегут во мрак кинозала, — фальшь. Настолько вопиющая, что забываешь о главном: перед нами фильм, а не четырнадцать ряженых дяденек, невесть почему попавших в старомодную RPG.
По принципу RPG тут построены и сценарий, и география: от одного чекпойнта к другому, боссы уровней становятся серьезнее, гномы в качестве поддержки, хоббит — новый герой, скиллы которого нарабатываются по ходу игры: вот он перепрыгивает через разваливающийся мост, вот побеждает первого врага при помощи диалога, вот находит оружие, вот получает сверхспособность. Если во «Властелине колец» Джексон сталкивался с проблемой, как уместить все, что есть в трилогии, в кино, тут встает обратный вопрос — как заставить скромную историю двигаться? Как растянуть завтрак на весь день? За те десять лет, что длится его роман с этими книгами, Джексон превратился в полноправного соавтора толкиеновской мифологии, и странно упрекать его в том, что он растягивает батальные сцены на пятнадцать минут, подолгу задерживается на лице Мартина Фримена — профессионала чаепитий и домашнего уюта, — и вставляет странный эпизод с Галадриэль, которого не было в книге. Да, в результате эта история не двигается, а буксует. Да, она слишком перегружена деталями. Да, из всех тринадцати гномов характер имеется пожалуй лишь у одного. И нет, «Хоббит» не становится от этого ни лучше, ни хуже.
Съемки фильма Хоббит: Нежданное путешествие. Реж. Питер Джексон, 2012
Первоисточник успешно сочетал фольклорную простоту сюжета с рождением дополнительных смыслов: хоббит размером с ребенка — идеальный герой детской сказки, побег из книжного мира в реальность — вывернутая наизнанку биография автора (сам Толкиен после того, как сражался на Первой мировой, ушел в оксфордский «мир карт, книг и слов»). Наконец, интересная работа с моралью, напоминающая об отношениях автора с католицизмом: если во «Властелине колец» задача героев очевидна — избавить мир от чего-то настолько опасного, что попади оно не в те руки, непременно произойдет глобальная катастрофа, то предмет разговора «Хоббита» — алчность. Гномы отправляются в путешествие, чтобы забрать свое золото у дракона, отобравшего его у них же, а Бильбо Бэггинс, искренне не желающий никому зла, сопровождает эту компанию, однажды освободившуюся от соблазна, на пути к искушению. Толкиен решал это противоречие на трех сотнях страниц. Джексону, видимо, потребуется почти 9 часов — первая часть «Хоббита» заканчивается на шестой главе из девятнадцати возможных. Сложно отделаться от мысли, что он повторяет трюк Джорджа Лукаса, в обратной последовательности создавая сагу из шести частей, но с поправкой на то, что «Хоббит» — не столько начало истории, сколько в определенном смысле черновик толкиеновской мифологии, первые упражнения в комбинации филологии и лингвистики. «Властелин колец» — это присказка, сказка будет впереди. А у нее в гостях все по-прежнему: игра в загадки с Горлумом, упитанные кролики, сражения с орками, невесть откуда взявшимися в мирное для Средиземья время, и бесконечная дорога — пока что только туда. Все, как и десять лет назад, только живое, реальное, осязаемое. Так перерождается мифология, так торжествует проклятая правда, так приходит конец кино, каким мы его знаем, и так же мы, увидев внезапно возникшую в дверях фигуру Гэндальфа, пытаемся снова научиться верить в волшебство, о котором за последние десять лет успели порядком забыть.
Для функционирования сайта мы используем файлы cookie и данные о вашем IP-адресе. Если вы не хотите, чтобы эти данные обрабатывались, вам придется покинуть сайт. Если вы не против, нажмите «Хорошо».
