Gоblin: Всякий страх — трепет
Их породили страх и трепет киноэкрана, и жанровая необходимость определила дальнейшие нюансы их судьбы. С одной стороны, умение работать с визуальными шаблонами придавало им особую товарную стать, с другой, хоррор выписывал им своеобразную индульгенцию — они могли звучать порой помпезно, манерно, даже вульгарно, но раскатистые условности всегда впитывала и облагораживала прихоть того или иного фильма. Они прогремели в середине 1970-х, а повторно прославились спустя двадцать лет, когда подняла голову ревизионистская мода на разнообразный easy listening и связанное с ним эксплуатационное и бездумное кино. С хоррор-саундтреков она и началась: первая ласточка — сборник Vampyros Lesbosс музыкой к фильмам Джесса Франко. Старообразные итальянские джалло оказались рассадником лаунжа. Тогда же на немецком лейбле Lucertola стали активно, хотя и крошечными тиражами, выпускать саундтреки к якобы бросовым фильмам, но сочиненные прекрасными итальянскими композиторами — Стелвио Чиприани, Рицем Ортолани, Бруно Николаи, Нико Фиденко, Норой Орланди — тогда же и случилась легкая коллекционная лихорадка. (У Гоблина, кстати, тоже была совместная запись со Стелвио Чиприани — в самом конце 1970-х и вполне достойная).
В 1995 году на американском лейбле вышел первый компакт-диск с музыкой самих Goblin — сборник лучшего. Первым треком стояла знаменитая тема из арджентовского «Кроваво-красного», словно имитирующая ток мурашек по коже. Изматывающие клавиши, как проволока, накинутая на шею, и укоризненно причмокивающий бас, как у оркестра Госкино под управлением Эмина Хачатуряна. Не станем лукавить — конечно же, тут слышны отголоски Tubular Bells и более раннего «Экзорциста». Однако не станем и придираться — Goblin накропали великолепную мелодию, с которой теперь уже навсегда связан нервный итальянский 1975-й — в этом году убивают Пазолини, основатель «Красных бригад» Ренато Курчо в результате вооруженного налета бежит из тюрьмы, а на римских концертах Лу Рида происходят жесткие столкновения между карабинерами и фанатами.
За саундтреками-поминальниками Goblin по сей день встает звук скрипучих VHS, цвет полинялых афиш и морок немного стыдных увлечений.
Повинуясь модным поветриям, итальянцев во второй половине 1990-х продолжали цифровать широко и качественно, охмуряли ими как надо, вспомним в первую очередь тройной выпуск Beat At Cinecittaи еще более обширную и оттого менее сфокусированную серию Easy Tempo — впрочем, Goblinна ней были представлены лишь однажды, на девятом выпуске, композицией с говорящим названием Death Dies — пожалуй, самой беспечной фанковой вещицей их как раз с саундтрека к «Кроваво-красному». Кроме того, они открывали другую знаковую итальянскую коллекцию — Beretta 70, с музыкой к локальным полицейским боевикам. Из общей лаунж-волны Goblinтак или иначе выбивались, они все же были родом из прогрессив-рока (не менее могучей итальянской волны), и если тема из Ардженто была самым легким и любимым их номером, то самым, пожалуй, представительным опусом можно счесть одиннадцатиминутную композицию Roller с одноименной пластинки 1976 года — тут есть все, что нужно знать о Goblin, с их фирменными арпеджио, пафосными структурами, экспериментальным видением и аурой сладкой тревоги.
Одним из основателей Goblin и первым человеком, покинувшим группу, был Клаудио Симонетти, человек с консерваторским образованием, один из первых, кто вообще начал играть электронную музыку в Италии (кстати, синтезатор Moog, необходимый группе для записи саундтрека к новому фильму Дарио Ардженто «Суспирия», они арендовали, так как он был музыкантам не по средствам). Первая группа, в которой играл Клаудио Симонетти называлась Il Ritratto di Dorian Gray и они, в частности, исполняли довольно лихой кавер на 21 century schizoid man King Crimson. Но в отличие от всяких богоравных англоязычных арт-рокеров, типа King Crimson, или ELP, или Gentle Giant, на которых они ориентировались, итальянцы не могли уйти в чистое искусство, поскольку были изначально связаны с искусством довольно грязным по своей жарновой природе. Конечно, в сравнении с демиургами жанра они казались именно что гоблинами, но зато были, что называется, на стиле. Возможно, поэтому они дважды становились объектом сфокусированной моды (на великих моды не бывает). На новый виток эта мода вышла в десятые годы нового тысячелетия, когда в передовиках были французские группы вроде Zombie Zombie и Turzi. Гоблин — безупречные стилисты, они всегда делали прикладную музыку, звуковую ткань которой охотно растаскивали на сэмплы, а попробуйте растащить на сэмплы тех же King Crimson.
Второй большой режиссер ужасов после Ардженто, благоволивший группе — это Джорджо Ромеро, который позвал их в свой «Рассвет мертвецов» — интересно, что траурные пошаговые гармонии Goblin, под которые блуждают мертвецы у Ромеро, спустя год-два урывками повторит итальянский же композитор Фабио Фрицци, строя саундтреки к классических фильмам Лючио Фульчи. Ардженто и Ромеро все же были производителями достаточно рафинированных ужасов, в том время как сами Goblin в своих жанровых халтурах заныривали глубже — они, например, писали музыку для Джо Д’Амато, достославного бракодела и порнографа. А в 1980 году снабдили музыкой фильм «Ад живых мертвецов» (автор — Бруно Маттеи, впрочем, он снял его под псевдонимом). Это обычные эксплуатационные глупости начала восьмидесятых на тему заражения и оживших мертвецов в Папуа Новой Гвинее (на экране присутствует, в частности, совершенно мамлеевский мальчик-мертвечонок) — в общем, как выражается герой этого фильма по другому поводу, — «пусть бог простит нас за то, что мы произвели здесь».
С видом на жительство
В 1984 году все тот же Ардженто ангажировал их для «Феномена» — довольно бредового хоррора про швейцарский интернат для девочек, который находится в бывшем особняке Рихарда Вагнера (еще одна вариация «Суспирии»). Самое занятное тут — присутствие Дональда Плэзенса, который играет ученого, изучающего поведение мух и трупных личинок, а также разухабистая, как «Полюшко-поле», композиция Goblin, под которую Дженнифер Коннели сомнамбулически-медленно (совсем в не темпе музыки) уходит в грозовую лесную ночь в белой ночной рубашке. Кстати, в саундтреке Goblin соседствуют с Motorhead и Iron Maiden — как и было сказано выше, благодаря киноэкрану они удачно вписывались в новые музыкальные суеверия.
Кстати, о мухах и личинках — в 1978 году у Goblin вышла пластинка Il Fantastico Viaggio Del ’Bagarozzo’ Mark — единственный их вокальный и концептуальный альбом, никак не зависимый от кино и посвященный фантастическим приключения таракана. Это полноценный церемониальный прогрессив-рок, но и тут есть композиця, которая сразу выдает киношников — песня La Danza, классическая звуковая дорожка, которая могла бы украсить любой фильм того же Ардженто, с фирменными перекатывающимися клавишами, неизменно поющими о том, что всякий страх — это в первую очередь трепет.
Страхами, впрочем, дело не ограничивалось — например, в 1979 году Goblin записали музыку к комедии Squadra Antigangsters (примечательна она в первую и, пожалуй, единственную очередь тем, что в ней играет важная индийская певица Аша Путли) — это была работа в духе профи-фанка и даже регги, в общем, мало похожая на свои фирменные экзерсисы. В частности, на песне Sound Of Money, где поет упомянутая Аша Путли, группа звучит вполне в струе тех лет — словно какие-нибудь Ohio Players или другие мастера диско-фанка. В том же году Goblin пишут музыку к фильму Amo Non Amo — без единого зомби, зато с Жаклин Биссет, Максимилианом Шеллом и Теренсом Стампом. Впрочем, для американского релиза их музыку заменили на дорожку, которую сочинил никто иной как Берт Бакарак (с прекрасной певицей Либби Титус). Это фильм не спасло.
На исходе 1980-х (и жанра ужасов как такового) они записали музыку к фильму Микеле Соави «Собор», который делался под присмотром все того же Ардженто (в нем снялась совсем юная Азия Ардженто в бледно-розовом шарфе). «Собор» — с его сумасшедшим библиотекарем, набивающем три шестерки на печатной машинке, самоубийством с помощью отбойного молотка, красивой лунноликой Барбарой Капусти, выбрасывающейся из окна в ночной рубашке, Бафометом в окошке и цитатами из Фулканелли — стал одним из последних приветов из старой эры итальянского хоррора. Музыка тут не слишком внятная, но историческая ее ценность значительна — наконец сошлись итальянская и британская школы прогрессив-рока — Goblin поработали с Китом Эмерсоном, клавишником ELP.
Сегодня в музыке Goblin слышится как бы двойная бренность и повторная реконструкция — сперва мы думаем о неведомых итальянских 1970-х, а сразу после — о знакомом закате местных 1990-х, когда ненадолго показалось, что хоррор-трио Бава-Фульчи-Ардженто не менее важно для кинокультуры, чем Антониони с Бертолуччи. Тогда казалось, что макулатурная лаунж-музыка поярче идейно-альтернативного рока, а за очередной купленной на Горбушке или в «Трансильвании» видеокассетой из серии Redemption вот-вот откроются седьмые врата рая. За саундтреками-поминальниками Goblin по сей день встает звук скрипучих VHS, цвет полинялых афиш и морок немного стыдных увлечений, но это опять-таки очень в их стиле — ведь у хороших хорроров всегда, как правило, открытый финал, который пусть и замогильным образом, но побеждает время. Такова и метафизическая франшиза Goblin — маски давно сброшены, пленки осыпались, а их музыка все еще позволяет расслышать невидимое.
