Гамлет спустя шестьдесят лет — К столетию со дня рождения Иннокентия Смоктуновского
О том, что нового можно открыть в «Гамлете» Григория Козинцева спустя 60 лет после премьеры, о внутренней «фонотеке» смеха Смоктуновского и тайне его молчания — Елена Горфункель.
Спустя шестьдесят лет «Гамлет» смотрится другими глазами и видно в нем многое другое, не замеченное в 1964. (Почему не замеченное – слишком молода? Да ведь посмотрела фильм по выходе на экраны не менее двадцати пяти раз; когда писала о Смоктуновском, снова пересматривала. И все-таки другие годы – другие глаза).
1.
Лица массовки. О лицах главных героев, сортируя их по соответствию духовной привлекательности физической красоте каждого, писала в монографии («Смоктуновский», 1990; и «Гений Смоктуновского», 2015). Теперь бросаются в глаза лица придворных, лица народа, стражников, актеров — второстепенные. Особенно у бедняков, которые любят Гамлета (по тексту Шекспира и опасениям Клавдия — как бы народ не затеял смуту, если с Гамлетом что-то случится, лучше сразу отослать его в Англию).
Так вот, лица из народа — это стопроцентная массовка и кастинг Алексея Германа для фильма «Трудно быть богом». Каждое лицо в толпе — претендент. Лица неподвижны, словно фото пробы. Найдены лица, в страданиях которых невозможно усомниться. Однако физиономий, способных к возмущению и бунту, совсем нет. Неподвижная масса подданных. Отвратительные по сравнению с ангельским ликом Офелии лица ее прислужниц. Уродливы придворные, среди которых благообразен только Полоний Юрия Толубеева. Вытянутые, старые, искаженные подобострастием, попорченные гримом, неживые портреты Эльсинора.
2.
По-настоящему удивилась превосходным костюмам Симона Вирсаладзе. Не в точности исторические, потому что не точен историзм у Козинцева, но блестящие по рисунку, силуэтам, тканям (подразумеваемым) и фантазии. Не средневековье, разумеется (хотя Е. Еней, художник фильма, настаивает как раз на средневековом житейском аскетизме — чуть ли не как у Дрейера). Вирсаладзе видит «Гамлета» через елизаветинскую эпоху. Фильм черно-белый, поэтому никакой красочности (такая пошлость Козинцеву претила).
Уродов он наряжал с тщанием и талантом портного, для которого чем лучше платье, тем ярче безобразие
В «Дон Кихоте», 1957 года, цветном фильме Козинцева, костюмы делал М. Рафалович — это испанское Возрождение точно по материалам изо. Для Вирсаладзе черно-белая гамма делала работу особенно трудной и скрупулезной. Замечаешь не время, эпоху, а многочисленные тонкости гардероба Эльсинора. Изысканные воротники, колеты, корсеты… Чего стоят одеяния Офелии — от девичьих платьиц в «светлице» до мучительного корсета траурного платья, от которого девушка избавляется как от тюремного заточения прямо на глазах у зрителя. Меха на послах, нарядные плащи, накидки, береты, тяжелые цепи, сверкание драгоценностей, — словом, за костюмами в то время не следила только потому, что было на кого глядеть и без них.
А женские прически? Словно «залаченные» копны сена на головах? Старость разодета на все лады. Молодые герои в классике, и Гамлет, и Лаэрт. Только Горацио выглядит средневековым схоластом. Домашние одежды королевской четы продуманы не хуже выходных. Шествие на спектакль «Мышеловка» — король со свитой, потом королева с придворными дамами — отдельное очень эффектное дефиле под Шостаковича. Справедливо благодарить мастерские Ленфильма, воплотившие эскизы художника на экране. Эскизы не раз выставлялись, костюмы бережно хранятся, причем, они сохранны для носки до наших дней.
Гамлет — настоящее чудо лицедейства
Подобное великолепие одежды в кино — необычайная редкость. Ну, английская «Анна Каренина» (2013), где фантастически свободно работала Жаклин Дюрран. По детству помню «Рапсодию», где в каждом кадре Элизабет Тейлор была в новом платье или костюме. Или фильмы с Одри Хепберн и персональный гардероб для нее. Незабываемый «Барри Линдон» незабываемого Стенли Кубрика, для которого костюмы придумывала Милена Канонеро. У Франко Дзеффирелли не только лучшая экранизация «Ромео и Джульетты», но и лучшие исторические костюмы. У Вирсаладзе история менее важна, чем гармония уродства и красоты. Он уродов наряжал с тщанием и талантом портного, для которого чем лучше платье, тем ярче безобразие.
3.
Два Смоктуновских — говорящий и молчащий, хотя и замечены были в свое время, ныне они снова взывают к страшному суду. Молчащий Смоктуновский — это абсурд. Это попытка лишить актера его могучего таланта, его дара речи. Зачем это надо было Козинцеву? Ведь в этом же фильме говорящий Гамлет — настоящее чудо лицедейства. Он быстр, изобретателен, все время насмешлив, остроумен, наблюдателен, он живой до восторга. Козинцев хотел передать внутреннюю жизнь Гамлет, а получилось, что он закрыл ему рот.
Сцена с флейтой, вершина полноценной актерской игры, без режиссерских изъятий, — история как умирают слова, превращаясь в «дальнейшее молчание». От издевательства над приятелями до вето на все голоса и звуки — вот что такое говорящий Смоктуновский. А молчащий — многозначительное и вялое «Быть или не быть». У Оливье, тоже «про себя», этот монолог звучит гораздо лучше (но зато у Оливье не было сцены с флейтой!). У Высоцкого — как сочиненное им стихотворение. Придуманный способ съемки — Смоктуновский молчит, а Козинцев в это время сам читает текст Шекспира, а потом актер озвучивает сцену, — привел к потерям невосполнимым. Недаром Смоктуновский мечтал вернуться к «Гамлету», без кино.
4.
Еще одно, связанное со Смоктуновским и не только. В ночь с 1 на 2 января 2023 года мне приснился сон. Некая невидимая женщина (почему женщина?) предложила мне написать о СМЕХЕ Смоктуновского. Я проснулась в смятении. Почему о смехе и что такое смех Смоктуновского? Постепенно начала выстраиваться линия: вот он дублирует Оскара Вернера в австрийской картине «Дай руку, жизнь моя» — Моцарт весело и деликатно смеется, таков характер гения.
Вот Смоктуновский в школьном драмкружке, откуда его выгнали за то, что в припадках смеха испортил нормальный процесс любительских репетиций; Бионделло — герой-маска в комедии Шекспира «Укрощение строптивой», именно смешливость его персонажа поразила молодого критика, который (ая) написала рецензию в журнал «Театр», впервые прославившую актера на всю страну; или Дзержинский уже на сцене БДТ — о том, как «железный Феликс» смеялся коротко и сдерживая себя в «Кремлевских курантах», писали в газете; или князь Мышкин с его нежным и болезненным смехом в двух версиях театрального «Идиота», когда он подтрунивал над собой; или Гамлет с его желчным и резким смешком во все адреса Эльсинора, и звуки его смеха отзывались эхом; или вымученный (ради мира!) и скованно-робкий смех тихого царя Федора, мечтателя на троне; или взвизгивания еврея Мойсейки в «Степи», смех, поддакивающий каждому встречному. Или Барон в «Маленьких трагедиях», который жив и весел только в подземелье, радуясь сундукам с золотом. Или «он все-таки смеется — одним ртом, жестокое лицо неподвижно» — испанский король Карл в «Легенде об Уленшпигеле».
Смоктуновский устраивал для коллег настоящий «смеховой душ»
Закулисный смех в товстоноговском «Ревизоре», спектакль Товстоногова озвучивался голосом и смехом Смоктуновского! Искусственные улыбки ледяного Геккерна в «Последней дороге» (фильме о смерти Пушкина); или насмешка над графом Хвостовым в «Медном всаднике» (он «уж пел бессмертными стихами несчастье невских берегов») — она едва разомкнула губы и сразу погасла, ведь наводнение 1824 погубило «бедного Евгения».
Или сквозной через весь спектакль, смех Войницкого в мхатовском «Дяде Ване», невеселый, этакая тризна по прошлому, а в сцене скандала с профессором смех превращался в безумные и беззвучные спазмы, когда все тело сотрясалось от внутреннего смеха, глаза были вытаращены на Серебрякова и из горла с упоением и гневом вырывался какой-то птичий клекот: «Ты нас морочил!». Или развязная полу пьяная веселость Порфирия Головлева, снова мхатовское, великое создание в спектакле Льва Додина «Господа Головлевы».
Отчетливо виделось развитие большой темы, хотя совет возник из сновидения
Или в перерыве между репетициями «Преступления и наказания», фильма Льва Кулиджанова, где его Порфирий «физически неприятен, гадок, бабист, плешив», тот же Смоктуновский устраивал для коллег настоящий «смеховой душ». Или вот книжечка «Ревизор», изданная в 1952 году с его пометками, где у несыгранного Хлестакова по замыслу актера должен был звучать «смех самодовольства» … Римма Маркова вспоминала, что на единственной пробе в роли Хлестакова в Махачкале, «зал заходился от хохота»… Словом, отчетливо виделось развитие большой темы, хотя совет возник из сновидения, странный совет, на который еще никакого реального ответа быть не могло и не было.
А вечером того же 2 января 2023 я услышала по телефону: «Давайте сделаем книжку о …». Совсем не о нем, но вот, оказывается предвестием чего был смех Смоктуновского во сне.
Читайте также
-
Перспектива — Фрагмент книги «Три кита операторского искусства» Левана Пааташвили
-
«Суспирия» — Фрагменты из книги Олега Ковалова «Дарио Ардженто»
-
«Бассейн» Жака Дере — Фрагмент книги «Ален Делон»
-
Потоки любви — Предисловие книги «О кино и о времени»
-
А вы читали книги Александра Клюге?
-
Пробег Кино-Глаза — Из книги «Жизнь врасплох. История создания „Человека с киноаппаратом“»