Вот вам меч! — «Экскалибур» Джона Бурмена
Познакомились с сэром Гавейном? Пора встретиться и с другими рыцарями Круглого стола. Помогут великий Джон Бурмен, домашнее видео и Татьяна Алешичева, которая с радостью пересмотрела «Экскалибур» и переслушала Вагнера.
Снятый в 1980 году в Ирландии «Экскалибур» Джона Бурмена — визионерский, неряшливый и грандиозный — по сей день остается самым влиятельным фильмом по мотивам артуровского цикла. Бурмен вынашивал его замысел все предыдущее десятилетие. Когда студия United Artists вложилась в его фильм «Лео последний» (1970), режиссеру предложили выбрать материал для следующего проекта. Тогда Бурмен отправил главе студии Дэвиду Пикету сценарную заявку фильма о Мерлине. Артуровским циклом он увлекся в 1969 году, когда перебрался жить в Ирландию, купив на аукционе поместье Глиб, бывший дом священника, построенный на монастырских землях. Пикет не дал этой истории хода, в ответ режиссер получил встречное предложение — фильм по «Властелину колец». Он даже успел вступить в переписку с Толкиеном — тот благословил проект, с облегчением узнав, что из его саги не сделают мультфильм1. Но пока Бурмен в течение полугода сочинял сценарий по Толкиену, «Лео последний» успел провалиться в прокате, и студия раздумала поручать ему дорогостоящий проект2.
1 Это все-таки случилось в 1978 году, когда Ральф Бакши превратил «Властелина колец» в анимацию, но умерший в 1973 году Профессор этого уже не увидел.
2 Бурмен планировал снимать в роли хоббитов и гномов детей с наклеенными бородами, а впоследствии их должны были озвучить взрослые актеры — может быть, к лучшему, что этот проект не состоялся.
Обстоятельства рождения Артура становятся залогом его будущей гибели
К артуровскому циклу Бурмен вернулся годы спустя уже под эгидой студии Orion. Для сценария Бурмен и его соавтор Роспо Палленберг тщательно переработали «Смерть Артура» (1485) Томаса Мэлори, местами спрямив фабулу. Злая колдунья Моргауза превратилась в собственную сестру фею Моргану, а скорбный труд вернуть Экскалибур в воды волшебного озера Артур поручил не рыцарю Бедиверу, а Персивалю, чтобы не множить сущности и без того густонаселенного фильма.
Палленберг предложил начать фильм с истории Утера Пендрагона (Гэбриел Бирн)3. С помощью колдовства Мерлина этот доблестный воин и бесчестный рыцарь овладевает дамой Игрейн, приняв облик ее мужа, и от этой связи родится будущий король Артур (Найджел Терри). Философия фильма строится на представлении о сменяемых циклах судьбы: жизнь продолжается лишь благодаря смерти. Эту метафору Бурмен иллюстрирует буквально: муж Игрейн, герцог Корнуолла (Корин Редгрейв) умирает в тот момент, когда Утер овладевает ею и зачинает короля Артура. Обстоятельства рождения Артура, в свою очередь, становятся залогом его будущей гибели и заката королевства логров. Затаившая злобу на сводного брата старшая дочь Игрейн и Корнуолла Моргана (Хелен Миррен) будет мстить ему и исподволь разрушать Камелот, сея раздор в братстве Круглого стола.
3 «Экскалибур» дал старт карьерам трех выдающихся ирландских актеров: Кирана Хайндса, Гэбриела Бирна и Лиама Нисона (последнему этот фильм подарил еще и знакомство с Миррен, с которой они несколько лет были парой).
Специально для фильма Лондонский симфонический оркестр записал лейтмотивы из трех опер Вагнера.
На роль Мерлина Бурмен пригласил именитого британского актера Никола Уильямсона. По мысли режиссера, известная неприязнь между Уильямсоном и Хелен Миррен, зародившаяся за много лет до съемок, когда оба участвовали в сценической постановке «Макбета», должна была оживить и расцветить фильм. Но едва не превратила его в фарс наподобие скетч-комедии «Монти Пайтон и святой Грааль» (1975), к тому времени уже ставшего апокрифом. Уильямсон актерствует, зловеще подвывая в театральном стиле, что в сочетании со спецэффектами, призванными добавить в кадре волшебства, зачастую сообщает фильму комический эффект — но в конечном счете действительно его оживляет!
Итак, выучившись у этого витального и витийствующего Мерлина колдовству, Моргана повторит его волшебный трюк, примет облик королевы Гвиневеры и соблазнит Артура. От этой порочной связи и родится проклятый Мордред, который погубит короля и разрушит королевство. Сценарий Бурмена и Палленберга представляет эту историю — весь артуровский цикл — как траекторию вращения Колеса Фортуны, которое завершает круг и тут же начинает новый. Чтобы подчеркнуть эту мысль, каждую сцену битвы в фильме Бурмен сопровождает музыкальным фрагментом «О, Фортуна!» из «Кармины Бураны».
Так же искусно Бурмен иллюстрирует музыкальными смысловыми единицами и две другие сюжетные линии фильма — историю Ланселота и Гвиневеры и странствия Персиваля за Граалем. Специально для фильма Лондонский симфонический оркестр записал лейтмотивы из трех опер Вагнера. В сцене, где Ланселот (Николас Клей) впервые встречает Гвиневеру (Чери Лунги) звучит знаменитый Тристан-аккорд, а когда он говорит «Пока вы живы, я другую не полюблю» — тема Liebestod из финальной арии Изольды. Лейтмотивы Вагнера — это не просто повторяющиеся мелодии, по сути это наделенные смыслом фразы (сейчас их назвали бы мемами), которыми Бурмен разговаривает в фильме так же свободно, как это делал Вагнер.
Так же непринужденно режиссер оперирует и мифами, которые складываются в единый прото-миф. Сцена, где Гвиневера согрешила в лесу под деревом с Ланселотом, перекликается как с грехопадением Адама и Евы в райском саду, так и с нордическими легендами — явившийся покарать их король втыкает между телами влюбленных меч, как в истории Зигфрида и Брунгильды, и также Тристана и Изольды. Музыка снова подчеркивает сходство мифов и их непрерывность в культуре: каждое появление короля Артура в героической и трагической ипостаси сопровождается траурным маршем Зигфрида из «Гибели богов», а квест Персиваля — его охота за Граалем — конечно же темой Грааля из оперы «Парсифаль». «Твоя мудрость, Мерлин, сковала это кольцо!» — торжественно провозглашает Артур в фильме, указывая на рыцарей, восседающих за Круглым столом. За этой фразой и жестом сразу же слышатся отголоски как вагнеровской тетралогии «Кольцо нибелунга», так и толкиеновского «Властелина колец». Для Бурмена это культурные константы, тот алфавит, при помощи которого он наращивает смыслы в фильме.
Брутальный реализм резни рыцарей в клацающих доспехах запросто рифмуется у Бурмена с волшебством
Волшебства в кадре Бурмен сотоварищи добивались самыми банальными средствами: в сценах, где должна проявиться магия Экскалибура, сам волшебный меч, доспехи рыцарей — да и все остальные декорации — подсвечивали тревожным и таинственным зеленым светом. А чтобы туман, клубящийся во время битвы, был темным, съемочная группа жгла автомобильные шины. Нынче такие варварские методы съемки, пожалуй, немыслимы, но эффект, которые производят боевые сцены в «Экскалибуре», хочется назвать грандиозным: брутальный реализм резни рыцарей в клацающих доспехах4 запросто рифмуется у Бурмена с волшебством — реализм и магия мирно сосуществуют, ни в чем не противореча друг другу.
4 Доспехи из алюминия были легкими и позволяли бурменовским рыцарям двигаться не в пример проворнее средневековых воинов.
В этом смысле фильм Бурмена уникален — чем дальше он заходит в дебри древнего мифа, тем более сновидческим становится. Сокрушенный и терзаемый собственным грехом Ланселот, не узревший Грааля, видит в волшебном сне сам себя: обнаженный, он сражается с собственной бестелесной оболочкой в доспехах. Странствия Персиваля (Пол Джеффри) за Граалем превращаются в сюрреальный сон, в котором он прозревает возможное будущее — мертвых рыцарей, повешенных на деревьях. Среди них он видит себя самого. Во второй части фильма движущая сила всех волшебных поворотов сюжета — старик Мерлин — целиком перемещается в сон. «Мы находимся в стране грез», — объявляет он хищной Моргане, снова забредшей в его чертоги разжиться волшебством. Без труда принявший такое положение вещей Артур объясняет своим рыцарям: «Теперь Мерлин живет в наших снах и оттуда обращается к нам». Такую легкость в обращении с потусторонним можно увидеть, кажется, лишь в японских кайданах — и в «Экскалибуре», где никакого шва между двумя реальностями попросту нет: они лишь служат отражением друг друга.
И тропинка, и лесок — «Легенда о Зеленом рыцаре» Дэвида Лоури
Так же просто христианская идея уживается в сюжете Бурмена с древней друидской магией, а к финалу торжествует над ней — христианская святыня Грааль призвана исправить то, что наворотила в этой истории магия. «Приходит единый Бог, который прогонит остальных. Лесные и водные духи умолкнут», — пророчит Мерлин. «И вот о чем моя история: о приходе христианского человека и исчезновении старых религий, представленных Мерлином. Силы суеверия и магии вытесняются в подсознание», — так объяснял Бурмен главный посыл своего сновидческого фильма, настолько же мощного и простого для восприятия, насколько многослойного и хитро скроенного.
