Из «Гипрорыбы» в паранойю — «Бриллиантовая рука» Гайдая
Мы издали книгу «Эпизоды советского кино», авторы которой — философы Виктор Мазин и Александр Погребняк — пристально вглядываются в случайные эпизоды самых разных советских фильмов и отыскивают там чудеса и странности. Публикуем главу о моменте чистейшего безумия в «Бриллиантовой руке».
Первый такт: Семен Семенович сталкивается с невозможным
Эпизоды советского кино купить
Если на кинофильм «Бриллиантовая рука» посмотреть глазами пристрастного психиатра, то сложно не заметить, как у главного героя, Семена Семеновича Горбункова, разворачивается паранойя, если не сказать развязывается параноидная шизофрения. Происходит это после травматического события, после того как, потеряв сознание, он оказался перевозчиком контрабандных ценностей. Съездил за границу, называется. Нет, не зря он не хотел никуда ехать, не зря желанием его было просто купить жене шубу. Для капитана корабля «Михаил Светлов» дело о перевозке драгоценностей через границу, похоже, обычное, вот он и говорит пассажиру: «Ничего особенного — обыкновенная контрабанда». — «Как?» — не понимает Семен Семенович.
Старший экономист «Гипрорыбы» Семен Семенович Горбунков, наивный и невинный человек, неожиданно оказался в центре невозможных, совершенно непонятных событий. Паранойя, напомним, центрируется вокруг собственного Я. Все страхи и желания сходятся: пьянство, дебош, предательство родины, измена жене, асоциальное поведение. Управдом Варвара Сергеевна скажет: «После возвращения оттуда ваш муж стал другим! Тлетворное влияние Запада… Эти игрушки идиотские! А эта странная фраза: „Собака друг человека“. Странная, если не сказать больше». Мир внезапно изменился, изменился гражданин Горбунков С. С. Варвара Сергеевна — тертый калач. Она-то все понимает. Для любого следствия у нее априори готова причина — «тлетворное влияние Запада». Ох уж этот Запад!
Паранойя — это ведь тоже решение проблемы
Семен Семенович сталкивается с ситуацией, невозможной для понимания. Но человек не остановится перед тем, чтобы ситуация разрешилась хоть каким-нибудь пониманием. Лучше какое угодно понимание, чем никакого. Бред преследования — тоже понимание. Паранойя — это ведь тоже решение проблемы. Зачастую именно благодаря паранойе человек может гордо сказать: «Все понятно!»
Но разве человек знает, чего от себя ждать? Стать во сне контрабандистом — разве не пример того, что с человеком может случиться все что угодно? В общем, как говорит таксист, «каждый человек способен на многое. Но, к сожалению, не каждый знает, на что он способен».
Второй такт: время понимания
Итак, Семен Семенович сходит с корабля и отправляется домой. Он в такси. Ночь. Дождь. Паранойяльная атмосфера нагнетается в духе кино-нуар. Таксист заводит разговор:
— Куда поедем?
— Домой.
— Значит, за границей побывали?
— Да, побывал!
Как и положено в кино-нуар, мы слышим голос за кадром. Семен Семенович ведет напряженный диалог с собой: «А что делать сейчас, куда мне — в милицию, а может, домой? Так я и еду домой. А! Я ж не сказал ему адреса, куда он меня везет?» Он буквально за границей понимания. Ложный таксист будто читает его мысли. Между героями устанавливается телепатическая связь. Ложный таксист отвечает на безмолвный вопрос:
— А здесь в город только одна дорога.
— Пожалуйста, Морская, двадцать один, квартира девять. Третий подъезд, третий этаж.
— Что это у вас с рукой?
Семен Семенович начинает понимать. Что именно? А то, что таксист — не таксист. Чтение мыслей между тем — нехороший признак. О чтении мыслей мы можем узнать от прославленных пациентов, страдавших параноидной шизофренией, от таких, например, как Джеймс Тилли Мэтьюз и Даниэль Пауль Шребер. Согласно различным психиатрическим руководствам, чтение мыслей — первый признак шизофрении. Мы слышим, как голос Семена Семеновича за кадром в ответ на вопрос таксиста о руке задумчиво произносит: «Почему он интересуется, что это — простое любопытство? Подозрительный тип…» Дальше — больше:
— Поскользнулся, упал, закрытый перелом, потерял сознание, очнулся — гипс.
— Вы в самодеятельности участвуете?
— Участвую.
Вновь голос за кадром: «Зачем я соврал, я ж не участвую? А зачем он спросил? Зубы заговаривает. Очень подозрительный тип. Почему он свернул? Ведь дорога прямо!» Ложный таксист продолжает читать мысли:
— А там ремонт, объезд.
Семен Семенович видит спасительных попутчиков:
— Остановись, возьмем!
Ложный таксист:
— Не положено, инструкция.
Ложится спать и как будто видит кошмарный сон, но это не его сон
Третий такт: время умозаключения
Все. Умозаключение готово: «Не взял попутных. Это не таксист — бандит!» Бандит оборачивается милиционером. Семен Семенович возвращается домой, ложится спать и как будто видит кошмарный сон, но это не его сон. Задним числом оказывается, что это сон Геннадия Петровича, с которым он образует пару: обаятельный преступник и не менее обаятельная жертва. Неудивительно, что Семен Семенович не распознаёт в добром друге, Геннадии Петровиче, бандита-контрабандиста.
Не будем детально пересказывать дальнейшие события из жизни старшего экономиста «Гипрорыбы», которые столь же комичны, сколь и вызывают ощущение продолжения кошмарного сна. То Михал Иваныч сообщает ему, что гипс можно снять с бесчувственного тела, с трупа, наконец. То возникает угрожающего вида мужчина в подземном переходе, от которого наш герой теряет дар речи. То крайне подозрительный тип пристает к нему в ресторане «Плакучая ива». Страх Семена Семеновича материализуется: «Вот оно, началось!»
Реальное прорывается там, где его не ждешь
В принципиальную сцену Семен Семенович попадает, отправляясь поздним вечером в булочную. Повернув за угол, он видит милиционеров и валяющегося на асфальте человека. Умозаключение возникает мгновенно:
— На его месте должен быть я.
Дело не только в мизансцене, но и в этой фразе, а она помещает Семена Семеновича в воображаемую топологию. Он знает, почему человек оказался на асфальте, он знает, что человек этот — не тот человек, он знает, что жертва преследования — он сам. Это он должен сейчас лежать трупом на ночном асфальте. Тень милиционера ложится на стену. Между тенью и Семеном Семеновичем происходит разговор…
Нет, мы не будем слушать этот разговор. Оставим старшего экономиста «Гипрорыбы» и его тени в покое. Нам нужно лишь сказать, что комедия разворачивается вокруг травмы столкновения с невозможным. Реальное прорывается там, где его не ждешь. И это может быть смешным.
p. s.
Три такта паранойяльного эпизода из жизни Семена Семеновича Горбункова, конечно, структурно напоминают о трех тактах логического времени Лакана — мгновении ви ́дения, времени понимания и моменте заключения, — но ведь наша история не об этом.
Читайте также
-
Территория свободы — Польша советского человека
-
Ничего лишнего — Роджер Эберт о «Самурае» Мельвиля
-
«Иди домой, мальчик!» — «Приключения Электроника» Константина Бромберга
-
Чтобы помнили — Роджер Корман в советской печати
-
Belle époque как жажда смерти
-
Памяти Николая Досталя — «Облако-рай» 34 года спустя