«Эпидемия» и ликвидация
Исчезновение пятой серии «Эпидемии» с платформы Premier сделало сериал Павла Костомарова пиратским хитом и наделало шуму. О несовместимости надежд на рост индустрии с тотальным контролем и предельной закрытостью рассуждает Василий Степанов.
У сервиса Premier, принадлежащего холдингу «Газпром-Медиа», которым владеет «Газпромбанк», собственником которого в свою очередь является так или иначе российское государство, проблема.
В ночь с пятницы на субботу с сайта исчезла пятая серия нового флагманского сериала «Эпидемия», снятого Павлом Костомаровым по книге Яны Вагнер и представленного весной 2019-го на престижном международном фестивале для сериалов Canneseries, а затем на ММКФ. Куда пропала серия, которую успели в четверг посмотреть некоторые счастливчики из числа подписчиков, а также скачать пираты? На этот вопрос толком ответить никто не может. Показ сериала (не такого уж и длинного, кажется, восьмисерийного) приостановлен. Пресс-служба сервиса — сам по себе этот термин, конечно, ставит вопрос о том, кто кого обслуживает — настаивает, что виной всему невероятная популярность другого продукта, а именно пятого сезона «Полицейского с Рублевки», и с «Эпидемией» можно будет встретиться в феврале, когда страна выйдет из очередного «новогоднего беспредела».
Александр Паль: «Закрытая у нас страна, не делает куннилингус»
Версия настолько парадоксальная, что порождает сомнения даже в человеке, приученном не сдаваться конспирологии и алармизму без боя. Тем более, что сегодня на платформе появилась «Верность» (make love not war?). Переоценить маркетинговый эффект «исчезновения» пятой серии едва ли представляется возможным. Количество скачиваний злополучной пятой серии на пиратских ресурсах в выходные скакнуло до небес.
Немудрено. Теперь, когда после удаления пошло обсуждение в соцсетях, все хотят знать, а что же там было такого? Какая такая неведомая сила заставила со всей дури ударить по тормозам разогнавшейся развлекательной машины, забыв про силу инерции? Что за крамола вдруг обнаружилась в уже давно готовом жанровом фильме и заставила содрогнуться недра гигантского медиа-холдинга, до сих пор вальяжно предъявлявшего зрителю язвы нашей современности: пытки в отдельно взятых отделениях полиции («Бородач» и «Мертвое озеро»), ультракоррупцию («Домашний арест») и бравурный сексизм в полковничьих погонах («Полицейский с Рублевки»)?
События пятой серии «Эпидемии» развиваются на русском севере — где-то в лесах за Череповцом — куда добрались не только главные герои, бежавшие из охваченной эпидемией Москвы, но и сама болезнь. В рамках фантастического допущения (апокалиптический жанр позволяет) авторы сериала рассказывают о том, как регулярные, судя по костюмам химзащиты и спецтехнике с черными номерными знаками, воинские формирования вывозят жителей зараженных сельских районов на ликвидацию. Увы, массовые расстрелы вызывают вполне объяснимое недопонимание среди граждан, и жители решают бороться за свое выживание с оружием в руках.
Я лично не знаю, что именно и кому именно показалось недопустимым. То ли, что художественный вымысел в данном случае дошел до показа российской армии в столь безусловно отрицательном свете, то ли, что перспектива ликвидации вдруг вызвала ожесточенное сопротивление… Может, это группа «Любэ» возмутилась тому, что там русские стреляют в русских под их хоровое пение? Или в чьем-то воображении виртуальный телебунт в заснеженной провинции вдруг связался с вполне реальными протестами против мусорных полигонов в Шиесе? А может, обиделось министерство здравоохранения, ведь на бортах расстрельных машин написано «медицина»? Кто знает. Фантазировать можно долго, версий может быть много, но спрашивать не имеет особого смысла. Пояснений, а значит, и открытой дискуссии не будет. Сам факт снятия с эфира, увы, не поражает. Достаточно просто заглянуть в список собственников и удивиться тому, что другое все-таки показывали.
Удивляет скорее не наличие цензуры, а демонстративное пренебрежение рацио, импульсивность, если не абсурдность принимаемых решений, которые мгновенно обретают специфические черты гэга. Мы знаем, что прокат и показ в России регулируют Минкульт и Роскомнадзор, а большую часть производства оплачивают государственные фонды — в такой ситуации контроль в тех или иных формах неизбежен. Но какими средствами? Дорогую советскую махину студийных редакций, партийных проработок и худсоветов РФ позволить себе не может, значит, остается только надежда на самоцензуру, сомнительные экспертные советы Минкульта (любое решение беременно скандалом и анекдотом), да телефонное право.
Сначала становится смешно: в эпоху мгновенного распространения информации попытка изъять выпущенный контент из интернета пахнет нафталином и лишь провоцирует повышение спроса. А после смеха становится неловко. За всех, начиная с себя. Неловко мочиться в костер и одновременно жаловаться на мокрые дрова, но такова специфика российского медиа-пространства, которое с одной стороны ратует за эффективность, порождая не выдерживающие критики «расследования», посвященные убыточности российской киноиндустрии (вслед за неподписанными материалами «Ленты» подтянулись аудиторы РБК), а с другой, держит за горло то немногое условно живое, что ищет контакта с аудиторией.
Без открытого публичного разговора нормальная индустрия невозможна. Она на пользу любому проекту. Можно критиковать «Эпидемию» с любых флангов и за любые вольности, но нельзя ее просто походя ликвидировать, снять с эфира и сделать вид, что ничего такого не было. Я, между прочим, ежемесячно вношу абонентскую плату, и подобные фортели подрывают мою веру в потенциал здоровых товарно-денежных отношений с правообладателями. Зачем подписка, если сама судьба гонит к пиратам?
Стриминг в эпоху золотой лихорадки
Короче, нужно определиться, за что борется наше заботливое государство, которое традиционно видит в своих гражданах детей несмышленных, готовых отойдя от экрана, тут же браться за дреколье. За конкурентоспособное кино или за возможность его регулировать в зависимости от сиюминутных настроений и вне каких бы то ни было правил? Если правила все-таки существуют, то хотелось бы услышать весь список. Что можно? Что нельзя? А мы уж решим, как это все комментировать и стоит ли за это платить.
Читайте также
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Альтернативная традиция — «Звуковой ландшафт»
-
«Когда возник Петербург, всё сложилось» — Дарья Грацевич и Карен Оганесян о «Черном облаке»
-
Страх съедает Сашу — Разговор с Александром Яценко
-
«Ковбой из Копенгагена» Николаса Виндинга Рефна — Wanna Fight?
-
Все (не) напрасно — «Королевство: Исход» Ларса фон Триера