«Тайна печати дракона»: Опять об Гоголя
И наконец, переходим от фестивальной, высокоинтеллектуальной повестки к суровой обыденности — драконам, Вию и Олегу Степченко. Гоголь — это праздник. Все летит к чертям. О том, как пережить близящийся китайский вояж российского кинематографа, рассказывает Сергей Синяков.
Голуби летят из нашей зоны. Картограф Джонатан Грин (Джейсон Флеминг) шлет с пернатым почтарем письмо из Москвы в Лондон невесте (Анна Чурина). Вести российские: в Московии иностранца сперва приветили и честь по чести допустили бражничать с самим Петром I. Однако бросили в темницу, стоило чудаку брякнуть, что царь — ненастоящий. Хотя какого царя ему еще надо: монарх пригож, усат, испит, рубит бороды и проводит реформы. «Ахтунг, — как гавкнет иной раз — ахтунг! Запрещается гражданам России орлом гадить!» Петр как Петр.
Но картограф прав, а голубь по сложности логистических опций — дрон, а не голубь. Прежде, чем передать весточку адресату, славный птах, крылышками бяк, заглядывает в лондонский Тауэр и знакомит с письмом двух таинственных арестантов, русского в железной маске (Юрий Колокольников) и китайца (Джеки Чан), просветленного, благо питается он только скудными лучами солнца из окошка. Сидельцы взволнованы эпистолой. Русский — поскольку ведь это он и есть настоящий Петр, сбагренный заговорщиком Меньшиковым в британский каземат, чтобы не мешал коррупции и морально-бытовому разложению. А его сосед — поскольку в послании мельком упоминается некий умница-китайчонок. В нем мудрец сразу узнает принцессу-дочку (Яо Синтун), сбагренную в российский каземат, чтобы не мешала эксплуатации великого дракона, из ресниц которого производится главное национальное достояние — чай. В общем, у героев появляются дела в Китае, и ни что их не остановит. Ни директор тюрьмы (Арнольд Шварценеггер), ни сюжетная логика. Ни, тем более, бог из машины — режиссер и сценарист картины Олег Степченко, для которого, как и для его героев, кажется, нет ничего невозможного.
Карьера Степченко, одиозного и одного такого в российском кино (Андреасяны не в счет) — доказательство тому, что успешный зрительский проект не требует базовых режиссерских навыков. Достаточно амбиций, упорства, деловой хватки и любви к процессу. Степченко определенно очень любит снимать свои фильмы. «Сматывай удочки» (2004) и «Мужской сезон: Бархатная революция» (2005) — анекдоты, причем прескверные, однако умудрившиеся неоднократно отбить бюджет, что для нашей индустрии не так чтобы общее место. Годами создателем лелеемый, дикий, пышный, нелепый, безрассудный и бесстрашный «Вий 3D» — лучший в компактной фильмографии и сорвавший джекпот.
На финал прибережена массовая хореографическая драка китайских принцесс-клонов, очень красивых, хотя и контрафактных.
Автор «Тайны печати дракона», которая по отношению к «Вию» как бы сиквел, по уровню дарования, конечно, не Гоголь, но вышел явно из сочинений Николая Васильевича: он сам себе Хлестаков, Манилов, Ноздрев и безудержный кучер Селифан.
«Да у меня в фильме Арни и Джеки вломят друг другу по сусалам!» — вдохновенно заливает Степченко-Хлестаков. И что ж, получите — распишитесь: легенды, пускай и по-балетному берегут себя, но дерутся на цепях, шпагах и горшках для благовоний, а затем переходят на рукопашную и комплименты: «Ты великий воин!» — «Да и ты силен!». Мартин Клебба, актер-лилипут из «Пиратов Карибского моря», ударом по яйцам укладывает гигантского электрического киборга. По заснеженной Москве на ездовых хряках с девками и песнями катит эпизодический иноземный посол. Это Рутгер Хауэр шлет нам душераздирающий трехминутный привет с того света.
Степченко-Манилов не только бредит на досуге «огромнейшим домом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву», но и этот дом возводит. Да, объект небезупречен, иной раз как будто норовит просыпаться пикселями, и рядом с «щегольским подсвечником из темной бронзы с тремя античными грациями, с перламутным щегольским щитом» соседствует «какой-то просто медный инвалид, хромой, свернувшийся на сторону и весь в сале». «Тайна печати драконов» — не самая ладная история на свете. Но когда создатели выпускают на экран дракона — это и впрямь зверюга, какой отечественный кинематограф не видел. В небе темно от изготовленных из зонтиков алых дельтапланов—бомбардировщиков. Из подземных вод выходят богатыри в бочках-аквалангах. На финал прибережена массовая хореографическая драка китайских принцесс-клонов, очень красивых, хотя и контрафактных.
В новом фильме, к сожалению, чуть меньше ада.
Партия Ноздрева, похоже, исполняется примерно сейчас, и кулуарный сутяжнический сор регулярно выплескивается на страницы СМИ. Азиатские партнеры проявили восточное коварство, выпустив блокбастер в национальный прокат унизительно малым количеством копий. За западными партнерами тоже глаз да глаз. В данный момент российская сторона требует у московского суда помощи в поисках адреса проживания гражданина Шварценеггера в Сан-Франциско с целью предъявления ему многомиллионного иска (Шварценеггер и Чан выступили на проекте еще и продюсерами). Но суд не сдает явку, и бывшему калифорнийскому губернатору не приходится вздрагивать всякий раз, когда звонят в дверь особняка; не повестка ль из Москвы? И без того перед премьерой очередного «Терминатора» нервно.
Здешний свет, хоть и пропущен через толстые фильтры самоцензуры, радиоактивен, а глаз Вия не прикроешь шорой.
Кого из гоголевских в «Тайне печати дракона» мало, так это Степченко-Селифана, что несся во весь опор в «Вие», топя в лихом и красочном макабре классику и размахивая кнутом вдохновения, от которого кому только по сюжету не прилетало: в картине, например, читался недвусмысленный антиклерикальный месседж. В новом фильме, к сожалению, чуть меньше ада. Из приквела сюда добрались тряхнуть чубами отдельные украинские казаки (в том, что именно они помогают Петру вернуться на царство, есть как будто момент трогательной фронды). Лютая малороссийская нечисть, запрыгнув на облучок в финале «Вия», трансформировалась в няшного и с виду очень ненатурального, будто присланного Ali Express, спецэффектного вампиреныша.
У крылатого пушистика на экране две важные функции. Во-первых, затыкать своей кислотной ультрамариновой тушкой многочисленные сюжетные прорехи. А во-вторых приманивать детскую аудиторию: причесанность «Тайны печати дракона» связана не с отсутствием у автора хулиганских идей, а с заявленным рейтингом. Надо слышать, с какой сдержанной болью Степченко произносит: «У нас ограничение 6+. Картинка получилась светлая, и картина — светлая. Приходите с детьми». 6+, да, но делать сдержанно режиссер не умеет. Здешний свет, хоть и пропущен через толстые фильтры самоцензуры, радиоактивен, а глаз Вия не прикроешь шорой. Зрелой аудитории фильм вполне способен доставить бездну удовольствия — как наблюдаемый из слюдяного окошка скучной повседневности чужой загул: феерический, неистовый, бешеный и позитивный, с драконами, ливнем из денег и традиционным китайским хоровым пением. Живут же люди.
