Эссе

Из курса «Врач в кино» — «Дни затмения» Александра Сокурова

На портале «Чапаев» большое обновление:  выложен курс «Врач в кино». В составе курса более двух десятков текстов о фильмах и не только, сотни иллюстраций и несколько видеороликов. Приглашаем к чтению и публикуем в «Сеансе» полный вариант статьи Алексея Васильева о главном герое фильма Александра Сокурова «Дни затмения» педиатре Малянове.

Фильм Александра Сокурова «Дни затмения» вышел на экраны в самом конце 1988 года, и на нас, подростков перестройки, его главный герой, молодой педиатр Малянов, произвел долгожданно-освежающий эффект, как встать под водопад после изнуряющего перехода через пустыню. Готовя этот материал, я специально обзвонил своих одноклассников — они помнят не только его светлое удлиненное каре, широкоформатные губы, тело греческой статуи, немного, но не до безвкусицы, более пышное, в сторону популярных тогда сверхчеловеков Шварценеггера — но даже ту афишу, что украшала фасады кинотеатра, где его кремовые плечи вырастают из песка, а на них, прильнув к щеке, нежится удав.

У каждого времени свои мерки привлекательности, это одна из удивительных и достойных изучения особенностей человечества, вроде той, о которой пишет «диссертацию для себя» Малянов: он пытается понять, почему в семьях старообрядцев уровень детской смертности и заболеваний, вроде ювенильной гипертонии, в пять раз ниже среднестатического. В конце 1980-х именно такой парень, с пышной, но аккуратной прической, подкачанным телом, бытово неустроенный, но ловко приспособленный к этому, так что обжитые им неухоженные пространства обретают ореол манящих чертогов, а под его прикосновениями матрасы на полу и ржавые чайники обретают ценность артефактов, при этом разговаривающий порой с не по-мужицки капризными интонациями (например, когда он орет в телефон на диспетчера аэропорта) и по-интеллигентски автоматически закидывающий ногу на ногу, садясь на стул, — именно такой парень жутко притягивал к себе. Наше поколение своего такого киногероя получило, когда американское кино еще только пританцовывало вокруг этого образа.

Он — врач, к тому же детский, и заточен все принимать, познавая любые жизнеформы.

На экраны мира он придет позже, в начале 1990-х, и его объявят представителем «поколения X». Хотя мы уже наблюдали таких в жизни, среди ребят постарше. На эстраде его воплощал популярнейший тогда Джон Бон Джови. Видеоклип и особенно арт-фотография уже вовсю работали с ним — и черно-белые кадры из фильма Сокурова, где лицо Малянова текстурно сливается с пейзажем, как в финале, где оно пребывает в единой плоскости со скалами и баранами пустыни, наделены теми же качествами неделимости, непрерывности мужчины и окружающего, согласного с ним мира, что мужские портреты работы Герба Ритца и Брюса Вебера.

«Дни затмения». Реж. Александр Сокуров. 1989

В одном из кадров Малянов сидит на подоконнике, и солнышко прикорнуло в его льняных волосах — у него братские отношения с природой: его друг в ужасе орет на варана, заглядывающего в окно, но Малянов только спокойно жует безразмерный, с полбатона, бутерброд и спокойно говорит: «Это Иосиф, он всегда приходит, когда я ем». Сестра визжит, обнаружив на лестничной клетке удава, а Малянов привычным жестом набрасывает его на шею, как воротник и, буднично поругивая, относит к хозяину через дорогу. Он — врач, к тому же детский, и заточен все принимать, познавая любые жизнеформы, выискивая, если надо, что и где болит, соображая, как помочь; Сокуров посвятил свой фильм питерскому эндокринологу Людмиле Русиновой, об эффективности которой ходят легенды.

«Дни затмения». Реж. Александр Сокуров. 1989
Он не бесчувственный, напротив, он так же прост и прям с близкими, как в обращении с собственным телом или рептилиями.

Образ был еще и оттого освежающим, что Малянов большей частью расхаживал по своей квартире в одних трусах с полотенцем на шее. Эта деталь сообщала ему дополнительную нотку чистоты, словно он только что вышел из душа. Наедине с собой он дурачился по всякому: мог вскочить с пятками на подоконник и, посидев там секунд десять, выкинуть обратный кульбит, приземлившись точнехонько на матрас. Мог просто пройтись на четвереньках. Такие забавы с собственным, послушным телом были очень важны для раскрепощения нас, школьников, еще скованных советским воспитанием, в котором были одни идеи, а если телесность — то только с целью сгребать медали на спортивных состязаниях. Мы впервые видели, как парень развлекается наедине с собой просто ради чистого удовольствия чувствовать, как удачно он вырос.

«Дни затмения». Реж. Александр Сокуров. 1989

Эффект усугублялся тем, что снят этот красавец был на болезненно фоне туркменского городка (Сокуров вернулся для съемок в Краснодонск, где прошло как раз его отрочество), с беззубыми лицами, хромыми ногам, идиотскими улыбками, дурацкими походками — «Видимо, энурез», — комментирует одну из них Малянов, на которого режиссер наводит репортажную камеру опытного документалиста, приближаясь к эффекту, достигнутому Бунюэлем в «Земле без хлеба». К тому же этот город подыхает от жары. У русских от нее съезжает крыша. Кончает с собой военный (Владимир Заманский) из местного гарнизона, сосед Малянова сверху. Сестра ноет, что это он, Малянов, уехавший семь лет назад учиться в Москву и по распределению преспокойно осевший в этой тмутаракани, лишил ее любви: к ней сватался хороший мужик, но он был из Киева, а она не могла оставить маму одну. После чего она, не сказав ни слова, уезжает. Учитель истории чего-то боится, крича на каждый телефонный звонок: «Не берите, не берите трубку». Лучший друг начинает бредить родиной предков, нудно расписывая ужасы переселения крымских татар и поволжских немцев, и в итоге уплывает на пароходе.

«Дни затмения». Реж. Александр Сокуров. 1989
Значит, так надо, и его дело — изловчиться принять этот удар.

Один только Малянов совершенно не оспаривает жизненный приговор, свое распределение, сохраняя здоровое отношение к жизни. Он не бесчувственный, напротив, он так же прост и прям с близкими, как в обращении с собственным телом или рептилиями. Другу говорит «Мне будет без тебя очень плохо». К жалующейся сестре ложится под бок, компенсируя этим ее «тоску по мужскому плечу». Соседу, когда тот накануне самоубийства кряхтит: «Был у меня друг, да умер», — резонно замечает: «Заведи нового».

«Дни затмения». Реж. Александр Сокуров. 1989

Он сохраняет человеческие реакции, совершенно врачебную вразумительность, и когда события приобретают иррациональный характер — ведь фильм отталкивается от романа братьев Стругацких «За миллиард лет до конца света» (1974). Когда он обнаруживает у своего порога больного мальчика, кормит его, осматривает и собирается утром вести к окулисту, а мальчик взмывает в небо, Малянов только кричит ему вслед: «Куда ты? Там же холодно…». Когда с ним в морге заговаривает труп персонажа Заманского, Малянов совершенно естественно ищет утешения в обществе друга. Заманский скрежещет что-то насчет круга, который очерчен для людей, и им его не следует пересекать. Если обратиться к роману Стругацких, речь идет о познании, которому есть предел, нарушение которого влечет за собой вмешательство, ответное сопротивление неких непознанных сил. Но емче об этом сказал примерно в эпоху Стругацких автор совсем из другой оперы, Василий Белов, в книге «Лад» (1982): «Рождение и смерть ограждают нас от ужасов бесконечности». На секунду Малянов поддается все-таки недостойной врача, стоящего априори на позициях жизни, панике перед “ужасом бесконечности«и начинает жечь свою научную работу, но тут же топчет пожар: ведь если она пришла ему в голову, если он увидел некую нерасшифрованную взаимосвязь, касающуюся человеческого здоровья, в частности здоровья детей, значит, и этому знанию было дано проникнуть по эту, нашу сторону круга.

«Дни затмения». Реж. Александр Сокуров. 1989

О том, как точно угадан Сокуровым в этой истории о молодом мужчине, сохраняющем здоровое приятие судьбы и всяких форм действительности, даже когда весь мир вокруг него красноречиво рушится, непрофессиональный исполнитель роли Малянова, тогдашний выпускник матфака Алексей Ананишнов, свидетельствует тот факт, что сегодня Ананишнов, много поработавший в крупнейших транснациональных корпорациях, ведет занятия и семинары по нейро-лингвистической психотерапии. Один из его тренингов называется «Секретный язык „негативных чувств“». Поразительная верность своему киногерою отличает этого по-прежнему красивого 57-летнего мужчину с открытой доброжелательной улыбкой. Именно он является той нитью, что протянула доверие к фильму до наших дней — ведь мы почти никогда не имеем возможности, тем более через десятилетия, убедиться, что полюбившийся, оказавшийся таким важным киногерой оказался всамделишным, настоящим.

В финале доктор Малянов, которого оставили все, кого он здесь знал, стоит в пустыне и смотрит в небо. Его взгляд озаряется озорной и добродушной улыбкой — как у мальчишки, которого пригласили поиграть. Он — за, он — в деле, что бы ни выкинули и ни предложили ему в этот раз небеса: значит, так надо, и его дело — изловчиться принять этот удар. И будьте уверены — это будет товарищеский поединок. Покинутый всеми, кого Малянов одарил равновесием своей гармоничной личности, до поры удерживая их в здравом уме, город впереди тает на его глазах как мираж.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: