Классика умереть не может — «Мертвые души» в стриме
На сервисе IVI можно посмотреть четыре серии новой интерпретации «Мертвых душ», сделанной Григорием Константинопольским. Съемки прошли между двумя волнами пандемии — и, пожалуй, нет кино более полно отражающего минувший российский год. Об актуальности вечной классики рассказывает Василий Степанов.
Названию — «Мертвые души», да в чумной год! — не хватает теперь цензора, который бы вывел поверх легонько петитом «Похождения Чичикова», чтобы не особо смущать публику столь зримой актуальностью гоголевской поэмы. Вот ведь — почти уж двести лет вместе, а никак не выветрится из «Душ» смертельный душок. Эх, Россия, дерзкая, ты, страна, карнавал на кладбище! Нет, куда там — именно гоголевское, ядовитое, пророческое явно проступило в этой празднично-парадной со всеми этими звездами в главных и не очень ролях и отсылками-аксельбантами и шуточками-прибауточками экранизации Григория Константинопольского — будто сам Николай Васильевич диктовал постановщику, как именно расставить актеров, какой кавер какого шлягера включить в саундтрек, куда сместить акценты для того, чтобы быть адекватно понятым современниками. Над кем смеетесь? (Это, конечно, не отсюда, но справедливо было бы сказать, что в новые «Мертвые души» подмешался и «Ревизор»).
Итак, обходительный господин приличных средних лет, чиновник минкульта Павел Иванович Чичиков (Евгений Цыганов) въезжает в провинциальный Бугорск по поручению своего департамента — а именно для розыска именитых покойников, которые сгодились бы украсить после реновации лучшие столичные кладбища. Первым делом, конечно, в гостиницу, а затем в администрацию к губернатору (Сергей Колтаков), а потом на светский благотворительный прием ко всей его своре. У Гоголя были помещики, а тут всё — чиновники, служилый, государственный люд; с XIX века вертикаль, кажется, еще более укрепилась, и нельзя уже быть при состоянии, да без госслужбы. Каждый чиновник должен подать свой список покойничков: и зам по культуре (тут все солидно — за дело отвечает Михаил Семеныч Собакевич исполненный Александром Рэмовичем Робаком), и глава по социалке (манерный Манилов в интерпретации Дмитрия Дюжева), и беспутный Ноздрев (блистательный в казачьем угаре Тимофей Трибунцев), который по спорту и реконструкциям («все как в позапрошлом году»), и избираемо-назначаемый мэр Коробочка (вдохновенно порхающая Елена Коренева).
Четыре серии, смешные, нежные, беспечные и довольно-таки безжалостные.
Но главное, что предлагает Чичиков (не бесплатно, конечно), — вместе с давно усопшими в списки на почетные захоронения можно включить вполне себе живых, например, самих государственников Бугорска, ведь столичная тусовка уже давно о своих местах позаботилась, так что ж и местным не подсуетиться. Наверняка ведь кто-то захочет лечь если не рядом с Прилепиным, так хоть рядом с Навальным. В ассортименте имен ни Чичиков, ни Константинопольский особо не стесняются — есть и ситец, и парча. А что поделаешь, ведь это чистый маркетинг, да и перечисленные знаменитости наших дней в гоголевском тексте как родные. Каждый — персонаж! Вот и Захар Прилепин, судя по его инстаграму, кажется, вполне доволен будущим соседом по пантеону Ноздревым.
Возможность расширения и полного поглощения объекта исследования — то есть, России — конечно, заложена в «Мертвые души» самим автором. И тут дело не только в том, что два тома бессмертной поэмы так и не были дописаны, а потому безудержно тянет домысливать — задрав штаны бежать вдаль за птицей-тройкой, в интерпретации Константинопольского прелестно и зримо обернувшейся третьей «бэхой». Гоголь ждал от читателей того, что теперь нужно было бы назвать «фидбэком» — в предисловии к первому тому требовал присылать ему новые истории о России. Что ж, извольте — вот вам, Николай Васильевич, депеша из светлого будущего от Григория Михайловича. Четыре серии, смешные, нежные, беспечные и довольно-таки безжалостные.
Безо всяких вокруг да около этот Мефистофель явлен во плоти, с корочками и званием.
До всего дотянулись «Мертвые души»! Все — в списках! Хватило автора и на самого себя. Не только в виде камео — бренчать на сцене под БГ. Не себя ли он вывел, скажем, в виде Плюшкина (Алексей Серебряков), хранителя областной библиотеки, когда-то учившегося во ВГИКе с самим Федором Бондарчуком? Профессора называли его лучшим, прочили ему славу Тарковского и Гайдая (два очевидных, без шуток, ориентира для любезнейшего Григория Михайловича), но судьба распорядилась иначе — даже короткометражку ему снять не удалось, и лишь смерть способна ввести его в список лучших.
Не паникуйте, дорогой автор. «Мертвые души», если и не обессмертят ваше имя, то явно останутся в истории экранизаций классики. Ведь здесь удалось если не все, то многое: и актерский состав — «голубой огонек», и россыпь роскошных «пасхалок» (от «Бумера» и «Груза-200» до включенного на повторе сериала «Гоголь»), и музыка, которая своими переходами от Чайковского к Вагнеру, от Высоцкого к БГ, от «Песняров» к «Оттепели» образует отдельный сюжет, и сумасшедшая смена регистров — как, например, в истории о ветеране локальных войн капитане Копейкине, который в ожидании милости, столуется в столичном «макдональдсе», а ночует у вокзала в хостеле «500 рублей в сутки». Всем-то смешно, но тут вроде как серьезно. Лихо придуман и поворот с финальным судом. Время не стоит на месте, и это у Гоголя главного героя могли отпустить с миром, вменив ему лишь покушение на похищение губернаторской дочки. Сейчас одно сравнение с Копейкиным грозит Чичикову уголовным делом по статье 282 — экстремизм.
Пожалуй, острая актуальность новых «Мертвых душ» (буквально: утром в газете — вечером в куплете) чуть отвлекает от вечных русских тем — неспроста Чичиков-Цыганов рычит на Селифана «заткнись», стоит тому затянуть за рулем очередное лирическое гоголевское отступление. Новым «Мертвым душам» не до мутного вечного, и даже образ Чичикова — туманный и лукавый у Гоголя — приобретает едкую четкость. Безо всяких вокруг да около этот Мефистофель явлен во плоти, с корочками и званием. Впрочем, вечное от жителя России никуда не убежит — оно всегда с нами. А вот с сегодняшним моментом хотелось бы рассчитаться как можно скорее, чтобы перевернуть страницу. Короче, давай деньги и подпишем бумаги. Экий ты, брат, скалдырник!
