«Доусон: Застывшее время» — Современная античность
Канадский Юкон, глухой край, городок Доусон, рожденный бурей «Золотой лихорадки Клондайка» в конце XIX века, а после выработки всех золотых приисков подзабытый. Такие городки на западе США и Канады — наследие покорения фронтира первопроходцами, ныне стирающееся и затягивающееся, как следы на песке. Здесь в 1978 году во время строительства развелкательного центра экскаваторщик Фрэнк Баррет обнаружил в котловане какие-то старые пленки — 500 старых лент — среди которых была кинохроника и немые фильмы, в то числе считавшиеся утерянными картины Дэвида Уорка Гриффита, Тода Браунинга и Лоис Вебер. Иногда и в под чистую выбранной шахте можно найти новую золотую жилу.
Локальная история оказывается глобальной. Ниточки, тянущиейся от Доусона, паутиной опутывают чуть ли не весь мир.
Для «Доусона» это событие становится отправной точкой. Автор фильма Билл Моррисон — архивист, влюбленный в старое кино; объект его страсти именно пленка — старая, горючая, смертельно опасная (в том числе поэтому ее и закопали). Его самая известная работа, «Деказия», балансировала на грани кинодокументалистики и видеоарта, и была исполнена той же нежной любви к распадающимся и увядающим кадрам, которая ощущается и в «Доусоне». Моррисон наслаждается тем, что может показывать шум, дефекты и царапины, давая прочувствовать толщу отделяющего нас от начала XX века времени.
В одном из своих интервью Моррисон называет Доусон своим «Титаником»; сравнение эффектное, но не совсем точное — скорей уж, это откопанные Помпеи. Впервые он услышал о найденных пленках еще в 1980-х — и с тех пор мечтал до них добраться. Получив наконец в свои руки этот клад, Моррисон решил сплести свой рассказ из нескольких сюжетов, нанизанных на хронологию и объединенных, пожалуй, лишь местом действия, и совершенно различных по смыслу и глубине.
«Доусон» — аскетичная картина. И по понятной причине почти немая. Но начинается она лихо, почти как детектив; чтобы рассказать о том, откуда взялись закопанные пленки, режиссер углубляется в прошлое и рассказывает историю возникновения города. В 1896 году на берегах реки Юкон были найдены огромные запасы золота, и в канадскую тайгу ринулись искатели счастья со всего света; из 100 тысяч золотискателей 70 тысяч умерли или повернули обратно. Те же, кто дошли, основали столицу золотодобычи — с игорными домами, салунами и борделями. Локальная история оказывается глобальной. Ниточки, тянущиейся от Доусона, паутиной опутывают чуть ли не весь мир. Здесь жил Джек Лондон — ничего не заработал, но набрался опыта для будущих книг. Здесь начинал газетчик Сид Грауман. Он открыл в Доусоне кинотеатр, а денег, которые он принес, хватило, чтобы отправиться в Голливуд, чтобы основать знаменитые Египетский и Китайский кинотеатры. А Фредерик Трамп, дед нынешнего президента США, открыл в Доусоне бордель, на нем он заработал свои первые барыши. Поселенцы жаждали развлечений, и еще один кинозал оборудовали здесь бармен Алекс Пантэджис: так было положено начало одной из крупнейших сетей кинотеатров США и Канады. Здесь же на какое-то время бросит якорь и будущая звезда немого кино Уильям Десмонд Тейлор — в 1922 году его застрелят в Голливуде. Ничего себе глубинка.
Монтируя кадры хроники, игрового кино и фотографий, сделанных Эриком Хеггом на Клондайке — его негативы тоже были обнаружены случайно: в 1950-х одна семейная пара всерьез намеревалась помыть стекла со снмиками, чтобы построить парник, — Моррисон добивается гипнотического эффекта: он создает нарратив не отдельного городка северной Америке, но американского XX века. Здесь сменяются политические и экономические эпохи, прошлое обрастает легендами и мифами, лихие искатели счастья пускают корни и превращаются в степенных городских обывателей; в конце концов Доусон предстает маркесовским Макондо, где за сто лет спрессовались истории взлетов и падений, счастья и неудач, показного богатства и скрытых сокровищ. Этот город стал капсулой времени, открыв которую, мы видим не просто кадры бейсбольного сезона 1919 года или баталии профсоюзных деятелей и полиции, а проникаем в глубинный пласт прошлой жизни — и людей, таких же как мы, хоть и отстоящих от нас на сто лет. Это приближение к прошлому пробуждает странное чувство — ощущение хрупкости времени и пространства — доступное разве что археологам, которые по черепкам и бусам воссоздают историю древних цивилизаций.
