Про смерть и несколько вопросов
Есть предложение: давайте думать. Мозгами.
Предупреждаю: думать сложнее, чем слушать и разговаривать. Или торговать сигаретами у метро. Или мыть стекла внезапно, но по правилам, остановившейся машине.
Не хотите думать — воля ваша. Я знаю, почему думать опасно: можно сойти с ума. Причем бесплатно.
Хвастаюсь: опыт думать у меня есть.
Я училась на Высших курсах режиссеров и сценаристов. Училась тогда, когда многое разумное было запрещено и поэтому — втройне ценно. И неповторимо. И не только потому, что запрещено. Я опаздывала на занятия каждый день (дома — маленький ребенок, основа характера — лень, любимое дело — сон и проч.). За опоздания я получала, как маленькая девочка, строгие разговоры и предупреждения. И решила отдаться занятиям.
Отдавалась три дня.
Отдаваться занятиям — это значит не просто ходить и слушать, а еще и думать о том, что говорят. О том, что показывают. Фильмы, запрещенные или ворованные тогда. Люди, запрещенные тогда. Философы, экономисты, художники. Боже, какое счастье! Через три дня думанья я заболела: оказывается, думанье — это нечеловеческая нагрузка. Видеть, слышать — счастье, да. Но если задуматься о том, что ты только что видел и слышал, если ты еще к тому же и жив — ты немедленно хочешь ответить в ответ. Ответ из простых: шизофрения. «Палата № 6». Мне повезло: я заболела просто гриппом. Он застал меня врасплох.
Когда нервов нет, а мозги гуляют по чужому, настоящему, великому, организм становится уязвимым. Любой грипп тебе — начальник.
Счастливы, наверное, люди, которые не думают мозгами о том, что происходит вокруг. Убить, наверное, в ответ легче, чем пережить молча. Убогие? Блаженные? Слишком много их что-то развелось в последнее время. Буквально — царствие небесное.
Другой ответ (вместо шизофрении и убогости).
Красивые, самые красивые, самые талантливые люди в эпоху Возрождения писали Святых, яростно скрываясь от войн и пожаров. И эпоха этих войн и пожаров была названа эпохой Возрождения потому, что люди писали Святых. Тех, кто убивал, — знают сейчас только профессионалы, которые вынуждены запоминать имена.
Зачем же убивать, убийцы?
Лучше создать. Мне так кажется.
Создать — труднее.
Трудно создавать? — Свободен.
Один ненавистный мне греческий философ сказал:
«Настоящий философ думает о двух вещах: об умирании и о смерти».
Я возненавидела этого философа еще в детстве. Не хочу вспоминать имя этого философа. И недавно поймала себя на мысли, что занимаюсь — в работе — именно тем, что он сказал, гад.
Я еще не доросла до того возраста души и мозгов, когда можно отвечать на вопросы. Я приближаюсь к тому возрасту, когда могу внятно задать вопросы.
Три вопроса для спроса: что такое смерть, любовь и время?
На один из этих вопросов мне ответил любимый, красивый, один. Единственный философ нашего, скажем, последнего пятидесятилетия — Мераб Константинович Мамардашвили. Мы были с ним на конференции в Риме, и я спросила:
— Мераб Константинович, времени — нет?
— Да!!! — заорал Мераб Константинович. И обрадовался тому, что хоть кто-то спросил его о времени.
Он знал восемь языков. Его уничтожали как философа, потому что он — не врал. Потому что думал. И писал о том, о чем должен писать человек с мозгами. Для скотов — счастье уничтожать нескотов. Уничтожали.
Идиотское слово — должен. Но Мамардашвили писал о том, о чем должен думать человек с мозгами. Он создавал мысль и выражал ее в словах, потому что люди понимают хотя бы слова. Не все, правда.
Мы договорились встретиться с Мамардашвили для того, чтобы он объяснил мне научно, почему времени — нет.
Мы не встретились. Мамардашвили умер.
Умница, философ, он сломался тогда, когда — 9 апреля какого-то года — в Тбилиси убили детей. Думаете, вы помните это событие? (Слово: «событие»!) Это было одним из первых «событий» этой первозданной Перестройки. Славной нашей Перестройки. Событие. Событие. Событие. Событие. Блядство. Зверство. Новость. Событие. Репортаж с события. Событие. Привычка к событию.
Звери убивают, чтобы защититься или защитить. Есть звери. Вернее, насекомые, которые убивают после полового акта. Самки, почему-то. (Кстати, вопрос: почему самки?) У Мераба Константиновича был инфаркт после с о б ыт и я, но он все равно нес мой чемодан в аэропорту, когда мы летели в Рим. Обратно — из Рима — нести чемодан у него сил не было.
У него был инфаркт после с о б ы т и я, хотя он был философом, который должен знать, что все на самом деле преходяще. И люди, почему-то, все равно умрут. Знал — и сломался от смерти детей.
Что это значит?
О том, что такое время, мне коротко рассказала Паола Волкова, тоже тогда одна из запрещенных преподавателей, кто мог научить думать.
Она сказала: «Время неизмеряемо».
Мне хватило этой фразы.
У меня получилось — интуитивно — довести эту фразу до абзаца:
«Время неизмеряемо. Времени нет. Время не имеет никакого отношения к Божественному. Время придумано для устра- шения и оправдания. Так же, как дьявол и проч.».
Простите, что я цитирую самое себя. У меня нет в доме лекций Мамардашвили, а с Паолой Волковой я не успеваю встретиться — нет времени. Хороший парадокс? Плохой. Одному художнику в Доме Ханжонкова сообщила, что времени — нет. Он сообщил мне в ответ, что если нет времени, значит, нет пространства. И дал мне свой телефон. Телефоны я теряю. Имени художника не помню. Жаль.
Меня — жаль.
Может быть, он сказал бы мне словами что-нибудь по поводу пространства. Все равно узнаю.
На самом деле я хотела спросить у вас: что такое смерть?
Ненавижу смерть.
Ненавидеть — значит подпитывать. Тратить себя на то, чтобы эта скотина была жива и здорова.
Почему Мамардашвили умер?
Почему умер мой отчим. Владимир Иванович Рощектаев, сталевар, чистый, красивый, большой человек?
Почему умер отец моего мужа, Дмитрий Иванович Кожушаный, печник, отец пятерых детей, святой человек, с большими руками, обалдевшими от работы?
Почему надо готовиться к следующим смертям? Козлиный закон.
Почему, когда говоришь: «он умер», после паузы каждый — не врите — каждый — спрашивает: а как он умер? Легко? Слава богу.
Почему момент смерти важнее всей жизни?
Нет, конечно, потом, после паузы, спрашивают и вспоминают, как он пожил, что он сказал, что недорассказал. В чем был.
Иисус Христос молодец: воскрес. Думаю, что воскрес он не один. Просто о нем вовремя написали.
А распинали не его одного. Но Иисус — молодец.
Воскрес. Умница. Это по-нашему.
Поступок.
Не хочу писать слово «смерть» с большой буквы. Не понимаю, почему эту скотину надо писать с большой буквы?
На похоронах я была один раз в жизни.
Знаю, что все равно придется прийти еще раз. И не раз.
Чехов писал, что на похоронах всегда бывает смешно.
Я была на похоронах человека, с которым училась.
Гена, юкагир. Юкагир — это национальность, которая существует внутри чукоч. (Надо говорить «чукчей», а не «чукоч». Знаю.) Юкагиров (по рассказам, не научно) осталось на свете триста человек. Сто из них говорят на одном языке, двести — на другом. Друг друга не понимают.
Гена, с которым я училась, лежал в каком-то нарочном костюме. С какой-то свечкой в мертвой руке. На похороны приехали его родственники и друзья, юкагиры. Настоящие. Приехали, чтобы выполнить какие-то обязательные, давно придуманные условия. Почему надо что-то делать на похоронах? Наверное, потому, чтобы что-то делать. Когда что-то делаешь, становится легче, наверное.
Я слушалась и плакала и даже стукнулась лбом о стенку.
Очень жирная женщина (мозги-то не отключаются: все равно все видно) в очень красном, кроваво-красном платье, говорила громко. Ей было некогда: ей пора уходить в другой зал и опять кого-то сопровождать. Обслуга. Работа такая. Бывает. Наверное.
Она сказала, глядя на часы, то, отчего Чехов бы обрадовался:
— А теперь, Геннадий!..
(Такой-то. Фамилии называть не буду, потому что Геннадий умер от того, что пил. Умирать от запоя — нехорошо. Тоже — игрушки.)
— …А теперь, Геннадий! Твоя страна прощается с тобой!
Красная женщина сделала знак — и с антресолей заиграли на «Ионике» Гимн Советского Союза.
Когда я училась в школе, я играла в ВИА. (Вокально-инструментальный ансамбль. Играла на «Ионике». Я мало что знаю, но если знаю что-то, то знаю. «Ионику» — знаю.) Когда с антресолей на «Ионике» заиграли Гимн Советского Союза, я стала ржать, как конь. Вслух.
Меня вывели из зала и почему-то восприняли как единственно искреннего человека. И увезли на поминки.
Юкагиры.
Я ехала и смеялась: вот лежит Гена, которого я знаю год. Который писал. Не всегда хорошо. Который влюбился в замечательную девку с курсов. Которая живет сейчас в Австралии, счастливая (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить). У Гены не было денег и зубов. У него не было нервов, потому что он — писал и не знал, напечатают ли его написанное. Написанное искренне.
И он — Гена — лежал в каком-то в чем-то, что называется «гроб». Ему пели Гимн Советского какого-то Союза. А он, оказывается, — мертвый. Его, оказывается, сейчас сожгут.
Что это значит?
Объясните мне, пожалуйста, что такое мертвый человек?
Как человек может быть мертвым?
Что такое: Гене не повезло — его сожгут. А не зароют.
Деталь: то, в чем лежал нарядный Гена, стояло под углом к дырке, куда Гена поехал по знаку женщины в красном — сгорать.
Мертвый.
Что это значит?
Условия похорон — хорошая придумка. Оказывается, что всякие похороны, поминки, девятые и сороковые дни — нужны. Зачем? Чтобы освободиться от мертвого? Чуть не забыла: надо есть изюм с рисом. Не чокаться, выпивая. Пить — можно. Чокаться — нельзя. Нажраться можно. Повезло: умер.
Через год, оказывается, можно ставить памятник на могилку. Земля осядет — можно ставить памятник.
Абсолютно независимая информация: когда какого-то известного декабриста хотели — через сто лет после его смерти — выкопать, чтобы перевезти закопать в другое место, разрыли могилку — и оказалось, что полтрупа декабриста исчезло …ног декабриста. …спрашивал л ю д е й: что такое? Может, его кто-то увез?
Один из д я д е к долго молчал и ответил:
— Нет. Здесь сирень посадили. А сирень очень трупы любит. Потому и пахнет.
Оказывается, сирень сожрала труп декабриста.
С тех пор я не покупаю сирень.
И все же: почему на кладбище так легко? Так чисто? Я боюсь ходить на кладбище. Дура.
Может быть, сирень права? Она живет. Она не думает.
Моя бабушка и мой дедушка похоронены вместе. С ними лежит моя тетя Зоя. Одна. Любимая.
Когда моя мама ходила на кладбище, она нашла разрытую могилу. На земле валялись черепа. Неизвестно чьи — бабушки, дедушки, тети Зои… Мамка собрала черепа и зарыла их обратно в землю. Объясните мне: что такое, когда черепа твоих родителей валяются на земле? Что такое — черепа?
Любовь, смерть, время — три штуки, которых я не понимаю.
Законные определения я знаю. У меня есть словари. Много.
Я не знаю слов, чтобы спросить то, о чем я не понимаю.
Я пишу теперь штуку (не пьесу, не сценарий — не знаю что). Штука называется «Пенальти».
Пися. Пиша. Пишуя. Я обнаружила — опять вслепую — еще одно явление. Которое еще страшнее, чем любовь, смерть и время.
Понятие называется так: игра.
Игра, наверное, то, что люди придумали, чтобы оправдывать смерть. Похороны. Жизнь. Любовь. Страсть. Поступки. Время. Футбол — игра? О!.. Этикет — игра? О!.. Слова — это тоже игра. Пока пишешь «сел», «идет» — он уже сидит и давно пришел. А зачем танцы? Что такое зеркало?
Мне сказали однажды, что, если смотреться в зеркало полчаса, глаза в глаза, можно сойти с ума. Я смотрела в зеркало, глаза в глаза, пять с чем-то минут. Хватило.
Не смотритесь в зеркало больше пяти минут.
Безумно люблю древних греков: они были искренни и не придумывали правил. Они — запечатлевали. И радовались.
Они садились в тепле на чистый зеленый луг и говорили о смерти и любви. Пия разбавленное вино. Голые.
Римляне иногда делали то же самое в бане.
В нашей бане они бы этого не делали. В нашей бане очень много некрасивых тел. В нашей бане — такое придумаешь!..
Никому никогда не отдам мою страну. Какие бы кривые ноги ни оказались у наших руководителей.
А почему ноги у руководителей такие некрасивые?
Простите: слишком много вопросов задано. Повторяюсь:
Что такое смерть? Любовь? Время? Зачем нужны условия игры? Что такое игра? Почему нужно носить колготки и смотреть телевизор? Что заменяет собою танец?
Зачем моей единственной стране нужны руководители с кривыми ногами? Зачем моей стране нужны руководители?
Я не выделываюсь. Я спрашиваю. Я не понимаю.
Один хороший вопрос есть:
— Почему же все-таки так хорошо жить?
Целая команда КВН не ответила мне на этот вопрос.
Команда пыталась — но не ответила.
Ладно. Не хотите думать — не надо.
Все равно
жду.
Надя Кожушаная.
