Нервные окончания модернизации — «Папа умер в субботу» на «Маяке»
В Геленджике проходит второй фестиваль актуального российского кино «Маяк», где за два дня показали шесть дебютных фильмов. Пять из них сделаны женщинами. О фильме, который открыл конкурс, рассказывает Алена Солнцева.
Ученица Марины Разбежкиной и Михаила Угарова Зака Абдрахманова — дебютантка в игровом кинематографе, но она снимала документальные фильмы и работала на игровых проектах. Была со-сценаристом «Пингвинов моей мамы», делала ресерч для «Снегиря»; у нее огромный опыт работы в кино. Поэтому не удивительно, что в фильме «Папа умер в субботу», где Зака и режиссер, и автор сценария, чувствуется профессиональная уверенность.
Существование художника в нескольких социальных ипостасях вообще полезно для искусства. А Зака живет не только между игровым и документальным, но и между казахским и российским кино, выстраивая баланс идентичностей, и сам этот процесс — богатый источник как дополнительной энергии, так и неожиданных смыслов.
Фильм «Папа умер в субботу» дерзко начинается с рыданий. Не самое, вроде бы, удачное начало: плач навзрыд всегда кажется нарочитым. К тому же зрители не сразу понимают, что случилось, а уж потом, когда объяснение появляется, действие уходит довольно далеко: девушка Айко уезжает из Москвы, где работает гримером на киностудии, и оказывается на деревенских похоронах своего отца, внутри семьи, клана, среди соседей, в той жизни, от которой бежала когда-то. Тогда выясняется, что рыдала она не столько от горя потери, сколько от неизбежности встречи с прошлым, с той болью, которую мечтала считать давно похороненной.
Фильм выстроен по-хорошему незаметно
Это семейная история очень камерная и довольно обычная: человек, добившийся в жизни определенного успеха, может считать себя самостоятельным и свободным, но попав в среду своего детства, часто деградирует до состояния ребенка, зависимого, уязвимого, ранимого. Это и происходит с Айко, которой очень важно доказать родне, что она в полном порядке. Именно потому она ведет себя глупо и выглядит неадекватной. Но что такое семья для личности? Скорлупа, которую надо разбить и двигаться дальше? Путы, тянущие назад? Или опора, спасательный круг, появляющийся в кризисный момент?
Для Заки Абдрахмановой это не простые вопросы. Еще будучи студенткой школы Разбежкиной, она решила снять фильм о своей собственной разделенной семье, и это решение вылилось в дневниковые записи в виде писем к мастеру (опубликованы в «Искусстве кино» №2, 2017). Это замечательный документ того, как поиск материала для кино приводит автора к погружению как внутрь своего «я», так и в профессию документалиста: «Кино получается совсем другим, не будет никакого хэппи энда, который я себе нарисовала, безнадега. Более того, кино про не разговаривающих друг с другом мать и бабушку, эту ненависть внутри одного дома, друг к другу, ко мне, ко всему миру — оно перетягивает, оно получается сильнее, чем придуманное мной про воссоединение семьи на фотографии. Тут такие эмоции, что я цепенею, я ведь вижу — сильно это. Неужели придется про это делать? Неужели мое кино будет про это?»
Фильм «Жаным» стал рассказом про эмоции, неисчерпаемость которых через несколько лет привела к идее необходимости формы. Форма в искусстве — тот самый спасительный каркас, с помощью которого можно если не разобраться, то хотя бы работать с обжигающим личным материалом. У формы есть терапевтический эффект. И Зака сняла игровое кино. С хэппи-эндом. И с героиней, максимально непохожей на себя. Зака — азиатская дюймовочка, скрывающая свою железную волю за диснеевской внешностью. Лаура Турсунканова, сыгравшая героиню, высоченная, светловолосая, с вызывающим макияжем, дарит своей Айко физическую несовместимость с миром казахского села, куда приезжает на похороны. Всех шокирует непокорная москвичка, давно порвавшая с родным домом, где живут ее сводные сестра и брат, и тихая жена отца, всего на пять лет старше своей падчерицы, где царят обычаи, а главный закон — «что скажут соседи». Эта Айко дерзит и бесится, не идет на контакт, не готова подчиняться, она даже не провожает тело отца на кладбище, но зачем-то остается до постановки памятника на могиле. Повод задержаться в доме нужен, то ли чтобы отомстить тирану ее детства и теткам, покрывающим его агрессию. То ли чтобы выяснить отношения с умершим, по которому она скучает, к которому ревнует и которому не может простить насилия. А заодно загладить свою вину перед другим мужчиной — безропотным Даником, одноклассником, полюбившим ее на потеху всей деревне. Привыкшая быть независимой и самостоятельной (поживи-ка в Москве одна, да еще в токсичной киносреде) девушка попадает в сети родовой паутины, бьется в них, как крупная муха, затихает от невыносимой обиды, и снова рвется, пытаясь доказать свою правоту.
Незавершенность личных историй помогает осознать мир фильма, как живой
Фильм выстроен по-хорошему незаметно. Камера Михаила Хурсевича перемещается абсолютно естественно, как любопытный взгляд участника событий. Режиссер объяснила, что ей хотелось уйти от эффекта ручной съемки, но при этом, поскольку в ролях жителей поселка снимались непрофессионалы, надо было выстроить кадр для них комфортно. Получилось отлично: никаких метафор, эффектов, красивости, вообще никакого жеманства, простота и лаконичность. Мир заборов, талого снега, тишины и взаимного пристального наблюдения всех за всеми. Не спрячешь и не спрячешься. Все на виду. И все молчком.
Однако героине удается — ведь она супер-герой, привыкла к вызовам — все же взорвать этот молчаливый уклад. Ее неожиданным антагонистом выступает тишайшая Венера, последняя жена отца, от которой никак нельзя было ждать отпора («как будто на тебя напал плюшевый мишка», — комментирует Айко). Ее неожиданный протест меняет привычный дискурс сюжета об исходе из архаики, это третий путь. Венеру сыграла Самал Еслямова, которую все запомнили по фильмам Сергея Дворцевого (за роль в «Айке», где она была бедной мигрантк в занесенной снегом Москве, она удостоилась каннской награды). У покорной Венеры, живущей в рамках традиции, оказывается достаточно сил на любовь и нежность, ей удалось со стареющим уже мужем создать идеальную семью (и кажется, что это не обман, не видимость). Но цена этой любви тоже пока не объявлена, и незавершенность личных историй помогает осознать мир фильма, как живой. Который продолжается во всех направлениях — и ни одна точка в нем не поставлена.
Тема модернизации патриархального мира появляется во всех фильма конкурса «Маяка», показанных на сегодня: «Белый пароход», «Агния», «На этой земле». И программа так составлена, что пока все эти фильмы — дебюты, снятые женщинами. Кажется, что проблема связи современных травм и процесса быстрой модернизации семейных отношений на постсоветском пространстве равно касается всех народов. Фильм Заки Абдрахмановой в этом смысле наиболее продуман, смотреть его легко и приятно, но его ясность вовсе не означает простых решений.
Читайте также
-
В поисках утраченного — «Пепел и доломит» Томы Селивановой
-
Призрак в машинке — «Сидони в Японии»
-
Скажи мне, кто твой брат — «Кончится лето» Мункуева и Арбугаева
-
На тот берег — «Вечная зима» Николая Ларионова на «Маяке»
-
Смерть им к лицу — «Жизнь» Маттиаса Гласнера
-
Второе пришествие — «Холли» Фин Трох