Вторжение людей-кукушек — «Кукушка» Тильмана Зингера
В российском прокате очутилась «Кукушка», залихватский фильм ужасов с Хантер Шафер в главной роли. Эта работа напоминает как модные постхорроры, так и раннее творчество Роджера Кормана. Генеалогию картины изучил Глеб Колондо.
Жанровыми фильмами о людях, способных трансформироваться в иные формы жизни, дорогого зрителя давно не удивишь. Пошла эта мода, как считается, с «Лондонского оборотня» (1935) студии Universal. Конечно, об утерянных «Оборотне» (1913, США), «Крови волка» (1925, США) и дожившей до наших дней «Медвежьей свадьбе» (1925, СССР), навеянной новеллой Проспера Мериме «Локис», тоже забывать не следует. Но это уж прям совсем для ценителей.
В 1941 году Universal продолжила ликантропическую тему, выпустив «Человека-волка» с Лоном Чейни-младшим. Обаятельный персонаж по имени Ларри Тэлбот затем появлялся еще несколько раз в продолжениях и компиляциях (типа «Эбботт и Костелло встречают Франкенштейна», 1948).
Но это всё, что называется, традиционная готика, наследующая романтической литературе XIX века. В современном, научно-техническом прочтении оборотничество расцвело в массовой культуре пятидесятых-шестидесятых годов прошлого столетия. Страх перед учеными, которые, дай им волю, придумают очередную пакость, способную превратить обычного человека в «неведому зверушку» выливался в фильмы вроде «Люди-кроты» (1956), «Я был подростком-оборотнем» (1957), «Муха» (1958), «Монстр в кампусе» (1958), «Женщина-оса» (1959). Да что животные, встречались даже «люди-тарелки» — один из вариантов перевода «Invasion of the Saucer Men» (1957).
Звучит это, может, и не современно, но тем чудесатее
В 1986 году Дэвид Кроненберг выпустил на волю своего человека-муху. А в 1998 году стартовал сериал «Аниморфы», основанный на одноименной серии книг Кэтрин Эпплгейт, рассказывающей о подростках, при необходимости превращающихся в любое существо, от сороконожки до кита. С тех пор животные, которыми на экране пока никто не становился, наперечет — пора создать для них кинематографическую красную книгу. Тоненькую такую брошюрку. Даже кукушки туда не войдут — с ними уже поупражнялся Тильман Зингер в новом орнитологическом фильме ужасов.
Да, если вы подумали, что «кукушка» здесь — метафора безалаберной мамаши, то это не так. Зингер — настоящий безумец, причем в хорошем смысле: в 2024 году он умудряется выпускать кино, которое хоть и выглядит стильно-модно-молодежно, в духе хорроров от студии А24, но сценарно недалеко ушло от великой «Женщины-осы» Роджера Кормана. Новоявленный доктор Франкенштейн, выращивающий расу женщин-птиц (с его точки зрения, они способны улучшить человечество), не умеющих говорить, зато пугающих народ красными зрачками и жуткими криками — звучит это, может, и не современно, но тем чудесатее.
Эффектнее здесь звучала бы только группа «Кино»
Прибавьте к этому персонажей второго плана: к примеру, крутого детектива, который, будто бы только что выкарабкался из боевика восьмидесятых и теперь, обливаясь потом и кровью, палит направо и налево, хохоча во всю глотку. Или рок-н-ролльного вида подружку главной героини, которая вся из себя «бунтарь без причины» и чуть что рекомендует уехать в Париж. А маленькая сестренка с азиатскими чертами лица, повадками напоминающая зловещих детей из японских и корейских хорроров?
Во эту забористую антологию остросюжетного кинематографа коварный Зингер помещает более-менее современную героиню — семнадцатилетнюю Гретхен (она же Гретчен). Она бунтует против создателя (или даже Создателя), постоянно пытаясь сделать ноги из «тихого» альпийского городка в какое-нибудь комфортное бессюжетное местечко. Но с женщинами-кукушками не забалуешь. Наплевав на бытовую логику (отпустить противника, который не собирается к тебе возвращаться, разумнее, чем тягаться с ним, не так ли?), они упорно затаскивают Гретчен в черный вигвам, который для маскировки именуется «розовое бунгало».
Пока титаны воюют, маленькому человеку стоит в первую очередь подумать о себе и близких
Карнавальность достигает пика, когда Гретчен, чтобы не слышать кукушку, затыкает уши старым кассетным плеером, и под сладкий голос звезды фестиваля в Сан-Ремо 1981 года Лоретты Годжи стремит происходящее к кульминации. Пожалуй, эффектнее здесь звучала бы только группа «Кино», вопрошающая о количестве ненаписанных песен и информирующая о ладони, которая превратилась кулак.
В итоге, оказавшись между двух, воспетых Виктором Цоем оппозиций — добрым (с кулаками), но основательно съехавшим с катушек «камнем», и «высоко сидящей и далеко глядящей», тоже растерявшей всякую адекватность холодной «звездой», — Гретчен, даже не останавливаясь, чтобы сделать выбор между противоборствующими вселенными, отправляется туда, куда и стремилась с самого начала.
Как видно, мораль такова: пока титаны воюют, маленькому человеку стоит в первую очередь подумать о себе и близких, а со всем прочим уж как получится. Эгоистично? Возможно. Но порой кажется, что всем нам не хватает здорового эгоизма. В каком-то смысле нет страшнее человека, чем тот, что всеми силами старается позаботиться о других — в том смысле, в каком он это понимает. Например, сделать всех кукушками. Или перебить всех кукушек. Третьего чаще всего, увы, не дано.
Читайте также
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Оберманекен будущего — «Господин оформитель» Олега Тепцова
-
Дом с нормальными явлениями — «Невидимый мой» Антона Бильжо
-
Отменяя смерть — «Король Лир» Сергея Потапова
-
В поисках утраченного — «Пепел и доломит» Томы Селивановой