Меньше нуля — «Клуб Зеро» Джессики Хаузнер
В прокате «Клуб Зеро» Джессики Хаузнер. Премьера этой мрачной сатиры о секте, выросшей из школьного кружка, в прошлом году состоялась в Каннах. О фильме и его авторе рассказывает Антон Фомочкин. Посмотреть его в оригинале с субтитрами петербуржцы могут на «Ленфильме».
Отец одной из учениц элитной частной школы, куда богатеи спихивают своих отпрысков, чтобы за ними ответственно следил кто-то другой, нашел сайт мисс Новак (Миа Васиковска), а прогрессивный родительский комитет его предложение поддержал — так в расписании появился факультативный курс осознанного питания. Директриса (Сидсе Бабетт Кнудсен) тоже довольна, ведь факультатив можно поставить на выходные. Другие учителя — люди семейные, а одинокая Новак так зациклена на нутрициологии, что готова встречаться со студентами по поводу и без. Жаль, никто не видит, что вместо науки она увлечена молитвами некой Всемогущей Матери.
Пятеро школьников и впрямь загораются новым учением. У каждого для этого свои резоны. Хелен (Гвен Каррант) уверена, если есть меньше, можно спасти мир от глобального потепления. Рагна (Флоренс Бейкер) надеется, что так проще будет держать себя в форме. Эльзе (Ксения Девриендт) нуждается в самоконтроле, но для того, чтобы добавить «веса» своим словам, добавляет что-то про переизбыток продуктов в зажиточных странах. Фред (Люк Баркер) заботится об образе жизни. А Бен (Сэмюэл Д. Андерсон), пришел получить лишний балл для стипендии. Были еще двое (Андрей Хозок, Шаде Макниколс-Томас), но они ушли первыми, почуяв неладное.
Какая эпоха, такие и гуру
Прелесть фильмов Хаузнер («Малыш Джо», «Лурд») в том, что годами хладнокровно препарируя фанатизм, она не отрицает трансгрессивной природы человеческой мысли. Заразившись проповедями Новак о чудодейственной силе голодания, подростки начинают верить, и в их глазах анорексичное вознесение выглядит финальной точкой в абсолютном контроле силы, разума и воли. Как и в любом культе, все начинается с маленькой безобидной идеи. «Фред, держи плитку шоколада». Это и есть ключ к познанию сознания. Главное, не торопись, подумай перед тем, как открывать. Отныне школьники за обедом, наколов на вилку фасоль, долго смотрят на нее, сконцентрировано вдыхая и выдыхая.
Дальше начинается бесконечное деление. На тарелку попадает один ломтик картошки. Он разрезается на три аккуратных кусочка, каждый из которых проходит свой раунд «гляделки» перед тем, как попасть в рот. Но просветление — подвижная материя. Вскоре даже овощи остаются на подносе (о мясе пришлось забыть еще после первых занятий). Разделывать обед приходится для внешней нормативности, ведь высшая цель — нулевая калорийность, а значит, ничего. Ты — то, что ты ешь? А если не есть вовсе, можно преисполниться настолько, что перестанешь существовать в материальном пространстве мещанских обжор.
«Вы удивитесь, как эти дети любят конкурировать», — с педагогической надменностью подмечает директриса во время ознакомительной беседы с Новак. Австрийка Хаузнер иронически переосмысляет немецкую легенду о Гамельнском крысолове, фиксируя сколь глубоко радикализм врос в культуру (даже в рамках маленького школьного кружка). Веганство — прошлый век. Праноедение — чушь. Сытый — не модный. Какая эпоха, такие и гуру. Трагедия в том, что Новак — действительно пустое место. Каждому встречному она вручает чай для голодания со своим лицом на этикетке. Вместо доказательной базы использует самодельные таблички с картинками — тут почему-то вспоминается горе-гуру из «Донни Дарко» в исполнении Патрика Суэйзи. Только героиня Васиковской начисто лишена харизмы лидера, она подменена формальной заботой и ощущением общности, однако современным подросткам большего и не нужно. Полежать на плече мисс Новак, услышать «хороший мальчик», взяться за руки и встать в круг. Речи, обличающие капитализм и оправдывающие эти встречи, дети придумают сами.
Чтобы стать заметными, подросткам приходится таять на глазах
«Клуб Зеро» неудобен и уму, и глазу. Геометрическая выверенность мизансцен сбита точкой обзора: камера чаще всего оказывается то чуть сверху, то чуть сбоку. Всё кажется созданным из цветного картона, кислотные цвета вызывают дискомфорт. Внешний (архитектурный) и внутренний (духовный) минимализм подростковой экосистемы обостряется на фоне избыточной сытости старшего поколения. Для тех, кому недостаточно формалистских провокаций, Хаузнер предоставляет сцену, где девочка ест свою рвоту, пытаясь тем самым доказать родителям, что любая трапеза (и ее отсутствие) это вопрос веры.
Один из детей, отличник Бен, посещает кружок не ради лишего балла в табеле об успеваемости, а по совсем другой причине — он влюблен в одноклассницу Эльзу. И, как она, грезит быть видимым. Но, чтобы стать заметными, подросткам приходится таять на глазах. Все они прибиваются к Новак из-за одиночества и неуверенности. Родители Фреда не торопятся забирать его в свои африканские миссионерские дали. Спортсменка Рагна, устав от маминых укоров в переедании, ищет любые пути быть более невесомой для прыжков на батуте. А Хелен просто хочет казаться важной.
Строгое соответствие поведенческим шаблонам лишает надежды на малейшую близость
Фильмы Хаузнер всегда будто подразумевают: за несколькими слоями видимой гофрированной реальности скрывается нечто потустороннее. Но она никогда не видит в том света — только еще больший ад. Чудо в «Лурде» — колясочница обрела возможность ходить, — становится поводом для зависти и злобы паломников. «Милая Рита» едва не свихнулась в поисках высшей гармонии меж двух влюбленностей, застряв в позиции полуженщины-полуподростка. Фарма-реальность «Малыша Джо» издевательски осмысляла эру победивших антидепрессантов. В «Отеле», где разгадывалась пропажа предшественницы, неведомые дорожки вели нового администратора альпийской гостиницы в темный инфернальный лес. Макабр «Клуба Зеро» — пейзаж в жухлых тонах, расположившийся в рамке на стене гостинной мисс Новак. Выцветшая лужайка. Два дерева. Три куста. Каменистый холм. Пугающая природа этого полотна ощущается в цветовой гамме, диссонирующей с пестрой яркостью школьной униформы. Это краски желтых, болезненных синяков, которыми покрываются лица анорексичных подростков. Это пейзаж увядания, загробного царства, абсолютного зеро. Ведь ноль — это отсутствие; перед исчезновением героев Хаузнер всегда поглощает тьма.
«Оправдывая ожидания общества, мы теряем самих себя», — наставляет паству Новак. Забывая добавить, что оправдывать придется ее ожидания. Строгое соответствие поведенческим шаблонам, если верить Хаузнер, лишает нас надежды на малейшую близость. В трогательно-комичной сцене Фред и Рагна танцуют под кавер на «I Wanna Dance with Somebody», неизбежно подбираясь к поцелую. И вот, за пару мгновений «до», юноша резко отталкивает подругу, вопрошая — «Ты ела? От тебя пахнет едой!»
Все в «Клубе Зеро» поочередно оказываются то ведущими, то ведомыми, то обвинителями, то подсудимыми. Власть собраний опьяняет, так что нет большой разницы между непроходимой глупостью родительского комитета, готового судить мисс Новак за нарушение этики (но не угрозу жизни своих детей), и мифической «Всемирной ассоциацией людей, которые не едят пищу», внушающей школьникам трепет своей секретностью. Была бы идея — дурак всегда найдется.
Читайте также
-
Сирены свет, дай мне ответ — «Асфальтовые джунгли» Жан-Стефана Совера
-
Теннис втроем — «Претенденты» Луки Гуаданьино
-
Ирис с другой планеты — «Нужды путешественника» Хон Сан-су
-
Будущее с разбитыми сердцами — «Марс Экспресс» Жереми Перена
-
Сказка Света — «Надо снимать фильмы о любви» Романа Михайлова
-
Прощай, милая добрая крошка! — «Жить своей жизнью»