Откровенность как стратегия
— «Что знает Мариэль» Фредерика Хамбалека
На экраны выходит «Что знает Мариэль» — немецкая комедия, отмеченная специальным упоминанием жюри Берлинале-2025. Первые показы пройдут в петербургской «Авроре» 18 июня и в московском «Синема Парк Мосфильм» 19 июня, а в широкий прокат картина выйдет 26 числа. О семейных драмах, приправленных в фильме фарсом и иронией, пишет София Бикканова.
Юная Мариэль (Лаени Гайзелер) получает пощечину. Но цветные ногти одноклассницы не только оставляют след на щеке девочки, но и влекут за собой куда более серьезные последствия. Потому что теперь у Мариэль появится сверхспособность — она будет видеть и слышать все, что делают ее родители. Даже по ночам. Даже если те вдруг заговорят на французском.
Образцовой семьей родственников героини не назовешь. Пока мать Джулия (Юлия Йентш) с сигареткой в руках прикидывает с любовником план ближайшего адюльтера, отец-творец Тобиас (Феликс Крамер) получает очередной нагоняй от бесталанных коллег за претенциозную обложку новой книги. Ни об изменах хранительницы очага, ни о мягкотелости главы семейства ребенку знать не надо бы… Но вместо бессознательного переживания того, что потом станет «детской травмой», здешней героине позволено на все смотреть с бескомпромиссной ясностью. А родители, хотят они того или нет, встанут перед тяжелым выбором — «Быть честным с ребенком или оберегать его от правды?». Вероятно, этот трагический вопрос авторы и выносят на авансцену своего спектакля.
Мариэль как хорошая девочка сразу признается семье в своих новообретенных способностях. Но, видимо, жалея родителей, она опускает в рассказе красочные детали. Уверенно отрицая это новое и пренеприятнейшее обстоятельство жизни, мама и папа тем не менее начинают жить с двойной силой притворства, а их «непосредственность» начинает граничить с нервным срывом. Благополучие примерной семьи довольно скоро начинает рушиться.
Семья отчаянно будет пытаться перепридумать правила притворства
Любовные порывы матери оказываются сильнее страха быть разоблаченной. Теперь секс с любовником в непонятной каморке сопровождается заботливой ремаркой, адресованной дочери: «Это тоже часть любви». Но любви здесь никакой нет. Лишь скука. Попытки Тобиаса руководить собственным редакторским отделом заканчиваются нелепым избиением на парковке — заносчивый коллега авторитета начальника признать не готов. Малые и большие слабости родителей никуда не исчезают, а их усиленная маскировка только усугубляет ситуацию.
Но и Мариэль не согласна быть жертвой обстоятельств. Со временем девочка понимает, что ее проклятие — это дар. Дар, который можно использовать как рычаг давления. Она подбивает отца дружить против матери в то же время, как использует и самого Тобиаса в своих интересах. Теперь Джулия вязнет в пучинах шантажа, а папа, как бы борясь со своей слабохарактерностью, оказывает моральное давление на одноклассницу Мариэль, ее малолетнюю обидчицу. Дочь же чувствует себя у руля — в ее голове нужная информация, значит, и власть над ситуацией.
Отчуждение режиссера от своих героев освобождает место под ненавязчивую иронию и юмор. Хамбалек подшучивает не только над штампами вопросов воспитания, но и над не менее извечной проблемой отношений мужчин и женщин. Мать «любит», но другого мужчину, отец — «работает», но терпит постоянные унижения. В сцене, когда заботливые родители догадаются выбить клин клином (влепить дочери еще одну пощечину), выяснится, что роли в семье не только перепутаны — а их просто нет.
Не потрясение и не чудо, а лишь очередное дискомфортное условие жизни
Джулия будет убеждать мужа, что он должен это сделать, ведь «бьют обычно мужчины». А Тобиас ответит жене, что это ее долг, ведь у них с ребенком особая связь. Тот простой факт, что Джулия с дочерью общается лишь за семейными ужинами, будет проигнорирован. Пристальный взгляд Мариэль сможет отучить всех ото лжи, но не от лицемерия.
Семья отчаянно будет пытаться перепридумать правила притворства. А откровенность станет стратегией поведения, скрывающей суть поступков. Но даже поток самых правдивых (но донельзя поверхностных) фактов не сможет спровоцировать честность с собой. Потому что он откладывает рефлексию. Вот Джулия признается мужу, что собирается ему изменять. Он обеспокоен: почему у нее появилось такое желание? Он скучный? Непривлекательный? Трусливый? Но Джулия и сама не знает. Она просто высказала все, что было на уме, но никогда и не задумывалась «почему все так?». Новая дивная жизнь не случится, пока на место уловок и манипуляций не придет осмысление происходящего.
Фильм «Что знает Мариэль» далек от морализаторства. Он только еще раз напоминает зрителю о тонкой грани лжи и правды, притворства и честности. Магические способности вплетаются в мир с самым обычным порядком, не трансформируя его и не объясняя. Дар девочки — не потрясение и не чудо, а лишь очередное дискомфортное условие жизни. Ведь, как любой ребенок может уловить в воздухе напряжение в семье, так и Мариэль понимает все. Разве что — слишком ясно, не по возрасту подробно. Режиссер не ставит над семьей эксперимент, а стократ усиливает вкус происходящего, обнажая тем самым и внеэкранное положение вещей. Как поступать правильно — ответа в картине нет. Зато есть причудливые «размышления на тему», забавные и небесполезные, и это уже немало.
Читайте также
-
Пассивной юности мудборд — «Здравствуй, грусть» Дурги Чю-Бозе
-
И прочий лытдыбр — «Ровесник» Федора Кудрявцева
-
Эта братская, братская любовь — «Дружба» Эндрю ДеЯнга
-
Сестра — тоже человек — «Гадкая сестра» Эмили Блихфельдт
-
Постоянство участи — «Белый пароход» Инги Шепелевой
-
Квадраты и насекомые — «Зона интересов» Джонатана Глейзера