«За пропастью во ржи»: Кино и Сэлинджер
«За пропастью во ржи». Реж. Дэнни Стронг. 2017
Джером Дэвид Сэлинджер (Николас Холт) очень любил детей. Бывает, увидит постороннюю пигалицу, играющую в шашки, примостится поблизости, и давай, зыркая, строчить в блокнот. Эпизодическая муза третьего плана, бякнув крылышками, вдохновит и канет. А девочка с шашками войдет в литературную вечность — сыграет с Холденом Колфилдом в «Над пропастью во ржи», единственном романе в творчестве Сэлинджера и одном из главных в американской прозе прошлого века.
С любовью к собственным детям, которых при монтаже не вырежешь и за пояс не заткнешь, у героя фильма все сложнее. Когда немного подрастают, с ними еще можно иметь дело — мимоходом потрепать по вихрам за завтраком (титры тотчас извещают, что вскоре семья развалится). Но младенцы — это ужас. Орут так, что отец сразу вспоминает вой зениток на войне и шмыг в кабинет. Впоследствии он хлопнет дверью по-настоящему громко — на полвека с хвостиком, до самой смерти в 2010-м спрячется от ора мира в имении в Нью-Гемпшире.
Туда вслед за гением Дэнни Стронг, актер, сценарист и начинающий режиссер, храбро выбравший в качестве дебюта первый игровой байопик Сэлинджера, не лезет (показаны события до 1965 года). Отчасти из деликатности — кино вообще получилось учтиво-неловким, как толкотня Чичикова с Маниловым в дверях, и старомодным, как шушун. Отчасти — потому что сюжетно незачем. Годы отшельничества — биографические потемки, озаряемые разве только пожаром в 1992-м. Сэлинджер, стоя на лужайке, наблюдает, как пылает его дом, но, завидев репортеров, по обыкновению шмыгает в лес — вот был бы кадр. Суды с издателями, еще два брака. Плюс костры собственных амбиций, которые писатель после триумфа «Над пропастью во ржи» тушил духовными практиками и отказом публиковаться, а до — бензином жажды признания (слава в итоге обрушилась и оказалась неподъемной).
«За пропастью во ржи». Реж. Дэнни Стронг. 2017
«И вся-то наша жизнь есть борьба» — это про Сэлинджера, который, при обманчивой малахольности образа, и впрямь всегда воевал: с родителями, фашистами, женщинами, редакторами и самим собой (особенно успешно). Картина по отношению к этому вечному бою — эхо, но не гулкое. Вынесена за кадр киногеничная поездка в предвоенную Австрию, где Сэлинджер не только насмотрелся на забой свиней (на тот момент папа-мясозаводчик еще надеялся сделать из него «короля бекона»), но и впервые всерьез и трагически влюбился. Босхианская фактура ада Второй мировой, от высадки в Нормандии до участия в освобождении концлагерей (и ловли затесавшихся среди узников нацистов), сведена к эпизоду и курсу психологической реабилитации в госпитале. Там герою не пишется, а кому бы писалось. Но о том, что Сэлинджер в окопах под огнем сочинял для американского «глянца» невоенные «истории о том, как парень встретил девушку», авторы ни гу-гу. А ведь это был натуральный творческий подвиг.
Отказав себе в художественной смелости, фильм идет в дозированный разнос разве только в сцене у пруда в Центральном парке. «Куда деваются утки, когда пруд замерзает?» — спрашивает писатель у случайного прохожего. В ответ на этот сверхпошлый в своей неизбежности вопрос-пароль его по-своему закономерно метелят ногами, и все, что остается, это хрипеть: «Я ветеран!».
Сэлинджер любил женщин, как правило, сильно моложе себя — и они его, как умели. Супружеские обязанности спутниц гения в фильме — сугубо трафаретные штрихи разметки на жизненном пути. Он увлечен Уной О’Нилл (Зои Дойч) — но алё, она всего лишь ищет таланты (и, взвесив их, выходит за Чарли Чаплина, о чем герой узнает из газет на фронте). Он завозит в пейзанскую глушь Клэр Дуглас (Люси Бойнтон), где та за считанные экранные минуты рожает, дурнеет и бубнит на тему «У детей должен быть отец». Наиболее благоприятное, поскольку не шаблонное, впечатление производит импортированная писателем из Германии жена-немка Сильвия (Анна Баллард), махровый гот по внешности и манерам, которая заходит в кадр сказать буквально: «Здравствуйте».
«За пропастью во ржи». Реж. Дэнни Стронг. 2017
Лирическую сухость посильно компенсируют многолетние дружеско-деловые отношения Сэлинджера с его учителем, редактором и издателем Уитом Бернеттом (Кевин Спейси). Пронзительности этой линии, замешанной на нежности, ревности, зависти, обиде и умении прощать, добавляет недавний голливудский секс-скандал. Да, в картине у Спейси затасканные реплики из разряда «Можешь не писать — не пиши», но и чуть ли не единственная в карьере беспримесно положительная роль, и светлая, как у Деточкина, улыбка, с которой большой актер, вполне вероятно, сходит с экрана в профессиональное небытие.
Сэлинджер любил и терпеть не мог кино (проходился на его предмет едва ли не в каждой своей вещи). Отслеживал все значимые прокатные новинки, но неуклонно отвергал предложения касательно экранизации романа: «Холден бы не одобрил». Придя в ужас от экранной версии «Лапы-растяпы» (обруганное критиками, но неплохо встреченное публикой «Мое глупое сердце» 1949-го года), утешался тем, что про фильм быстро забудут.
Про благонамеренно никакое «За пропастью во ржи», где странная жизнь странного гения загнана в жесткие рамки стандартной ЖЗЛ, забудут точно.
