Классика против конвенций: завершается первая неделя Канн
Экватор Каннского фестиваля позади, продолжаем рапортовать из очередей и кинозалов. О консервативных дебютах, видах эксплуатации на экранах и об амбициозных реконструкциях рассказывает Вероника Хлебникова.
Apple и Эндрю Доминик произвели фильм-концерт — «Боно: Истории капитуляции». Элегантная черно-белая съемка моноспектакля ирландского рокерца на сцене нью-йоркского театра Beacon в 2023 году. Боно написал мемуары и в новом турне соединил литературу и музыку в меланхоличный стендап.
Аутсайдеры и пустоши, или один день на Каннском кинофестивале
Новый звук зала Люмьер отправил в самое сердце Боно, в его «эксцентричное» после перенесенной операции сердце. Ирландец сказывает свою жизнь, добавляет к собственным хитам «Вернись в Сорренто» Паваротти, дружившего с его отцом, воспевает маму и папой, унесенных тихой сапой. Воображаемые диалоги с отцом — сентиментальная кульминация шоу. После его смерти Боно понимает, что потерял друга.
Друзей у Боно все еще немало, их перечисление после премьеры и безбрежных оваций стало неофициальными титрами к его биографии. Среди них теперь и Брэд Питт. Друг Эндрю Доминика, сыгравший у него одну из своих лучших ролей в фильме «Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса», стал продюсером его нового фильма. На премьере его не было, зато был Шон Пенн, который почтил память друга.
Тоска по родителям, понятая как тоска по друзьям, — явление, почти не встречающееся на экране. Это непопулярное чувство попадается в самых исключительных случаях и в самых причудливых комбинациях. Например, у Сильвена Шоме в анимационном трибюте писателю и классику французского кино Марселю Паньолю, ведомому к вершинам славы призраком матери.
Что же делать людям, не пережившим такой исключительный опыт?
Любовь к отеческим гробам вносит кладбищенское благоговение в «Новую волну» Ричарда Линклейтера. Чувствующий себя наследником по прямой, Линклейтер набивает и анимирует чучелки Годара, Трюффо, Росселини, Мельвиля, Бельмондо, Рауля Кутара, Сюзанн Шиффман, Риветта-Ромера-Шаброля, самого Парижа: «вся жизнь моя вами, как солнцем июньским, согрета, Иветта, Мюзетта, Жаннетта, Жоржетта, о, Мариетта…»
Линклейтер с чувством переснимает «На последнем дыхании» Годара, но это не делает реконструктора соавтором. Единственный фильм, в котором звучит имя «Рауль» (клич надежды каннских журналистов на классное кино), не оправдывает этих надежд. Кино знает много видов эксплуатации: черного тела, женского тела, мертвого тела, тела прогресса и просвещения, — у Линклейтера все это — корпус истории кино.
Все — горькая правда: и абьюз, и травма, и инцест
Традиционные и даже конвенциональные взгляды на семью и родителей демонстрируют Кристен Стюарт в «Хронологии воды» из «Особого взгляда» и Линн Рэмзи в «Умри, моя любовь» из основного конкурса. Оба фильма похожи, как близнецы: бесконечный хронометраж, неспособность закончить, монтажный пуантилизм и творческое бессилие. Родители — абьюз, семья — травма, это лагерь, это вышка.
Аааткрыыытоооо!
— Каннский кинофестиваль’78
У Стюарт — отец-насильник, у Рэмзи — муж-тюфяк. Их персонажи, дева-амфибия и амазонка пригорода, беснуются и изводятся. Персонаж Стюарт вдохновлена Фолкнером, и в какой-то момент может показаться, что все происходящее на экране — лаборатория креативного письма, пособие по мрачному вдохновению. Но нет. Все — горькая правда: и абьюз, и травма, и инцест.
Но что же делать людям, не пережившим такой исключительный опыт? Могут ли эти привилегированные твари быть художниками, артистами, романистами, кинематографистами? Что им остается — врать, сочинять, заниматься художественным вымыслом, творить новые миры, вместо того, чтобы оплакивать загаженные существующие?
«Хронология воды» — один из трех режиссерских дебютов голливудских звезд, отобранных в программу «Особого взгляда». «Шпане» Харриса Дикинсона я желаю победы в «Особом взгляде». «Элеонору Великую» Скарлетт Йоханссон покажут на днях.
