Лох и фраер — «Бумеранг» Петра Буслова
В кинотеатрах тихо идет «Бумеранг» Петра Буслова — первый полнометражный фильм режиссера за шесть лет, очень долго ждавший проката и, увы, почти не замеченный как публикой, так и критикой. Об этой амбициозной комедии про русскую жизнь рассказывает Антон Фомочкин.
Однажды резчик по дереву и запойный алкоголик Андрей Петрович Маликов (Тимофей Трибунцев) понял, что так больше продолжать не может. Бедность — не порок, но обуза, а водка довела до тремора, и стамеской легче в глаз попасть, чем по полену. Жена (Анна Уколова) ушла к другому, и теперь дочь Петровича воспитывает мужчина с лицом ушлого участкового. Выструганные шедевры — деревянные совы, змеи и женщины (это скульптура «Душа»!) — с укором покоятся на полках гаража. Решение принято: продана родная «Ява», на аудиокассету поверх «Paranoid» Black Sabbath записано предсмертное послание, гараж оставлен дочке. Все завершив, Петрович забирается на крышу высотки, делает для храбрости несколько глотков и шагает вниз, однако вместо загробного царства попадает на бабки.
Тело Петровича пробивает крышу новенького синего кабриолета BMW, белый кожаный салон которого спасает суицидника от смерти. Машина принадлежит Эдику (Дмитрий Нагиев) — генеральному директору фарм-империи с замашками бандита. Чтобы босяк смог выплатить долг, делец решает взять над ним шефство: возит по телешоу, устраивает к себе в фирму, учит уму-разуму. Социальный эксперимент затягивается, превращаясь в своего рода садомазохистскую игру. Поди разбери, где принц, где нищий и кому власть больше по душе.
Интертекст в «Бумеранге» борется с комедией дель арте, главные герои которой полтора часа меняются масками и меряются собственным эго.
«Домашний арест»: Наша Russia
«Бумеранг» — игра в жанр с оглядкой на сегодняшний день. Петр Буслов, вернувшись из Гоа («Родина»), погостил в Синеозерске («Домашний арест»), и после увидел Москву словно в отражении кривого зеркала. Ландшафт начала нулевых до неузнаваемости исказился, напоминая карнавальное шествие. Города и веси, некогда засеянные обещаниями импульсивных мужчин с горячими головами дали всходы. Присвоенные общаки пошли в дело, бизнес вырос на глазах. Старый-добрый Бумер, как был, так и остался показателем успеха, но полагаться на свои силы, сидя за его баранкой, теперь бессмысленно. Уповайте на случай — если что судьба вас на него просто кинет.
Мир «Бумеранга» заселен фантомами прошлого. Дашка из второго «Бумера» (Светлана Устинова) появляется здесь в образе экс-стриптизерши, повелевающей карликами в подпольных боях без правил. Килла из первого «Бумера» (Максим Коновалов) в роли ушлого механика бездельника с радостью покупает подержанный мотоцикл Петровича (засаленный плакат бусловского дебюта, кстати, висит у него в гараже). Анна Уколова, как и в «Домашнем аресте», играет способную остановить на скаку коня, но уставшую ждать чуда русскую женщину. И, наконец, Константин Мурзенко в камео кладбищенского смотрителя представляет российское кино во всем его многообразии — объединяет вообще все: небо и землю, жизнь и смерть. Между этими фантомами бойким героем-тэгом бродит Дмитрий Нагиев. По его ролям киноведы будущего будут восстанавливать образную сетку отечественного кинематографа начала XXI века.
Точка отсчета у всех одна, но пути к успеху разные.
Интертекст в «Бумеранге» борется с комедией дель арте, главные герои которой полтора часа меняются масками и меряются собственным эго. В череду микроисторий (длиной в три-четыре коротких предложения при пересказе) превращается вечная притча о том, что «не в деньгах счастье». Буслов амбициозно желает невозможного — играючи воспроизвести мановение судьбы. Выброшенная из окна жестяная банка вырубает убийцу за секунду до выстрела? Это неспроста. На душе как-то неспокойно? Интуиция не врет, руки в ноги и вперед. Верный телохранитель погибает от шальной пули? Наверное, чтобы ты что-то понял, Эдик! Эта игра обречена на поражение — усилие, с которым «Бумеранг» придуман, ощутимо, тут не до шутливой легкости.
Но ведь это и фильм про напряги, в данном случае русского капитализма — о тех, кто, как говорили в «Бумере», «думает о финансовых проблемах, забывая о других». Капиталы здесь кружат голову всем и каждому. Типично американский пастор (Роман Мадянов) выкачивает деньги из паствы, в свободное время гонит другое стадо на бойню — руководит мясокомбинатом. Карлик-боксер (Артем Бобцов) давно должен был повесить перчатки на гвоздь, но надеется, что прибыльные победы впереди. Незадачливый киллер (Андрей Хабаров) терпит провал за провалом, пытаясь пристрелить Эдика, но вернуть деньги не может — поздно, сделка есть сделка. Маликов из этой цепочки товарно-денежных отношений выпадает: его деревянные скульптуры не переводятся даже в «деревянные» рубли. На протяжении пяти минут Эдик и Петрович до истерики спорят о том, продается ли «Душа» — быть более буквальным уже невозможно.
В «Бумеранге» легко разглядеть развитие режиссерской философии и мифологии режиссера.
Точка отсчета у всех одна, но пути к успеху разные. Эдик верит в эгоизм и силу, Петрович в то, что не все измеряется баблом. Оба непримиримы, этим кухонным распрям уже не один десяток лет, но упрямство идеалиста и материалиста ставит под сомнение опыт. Действительно, художнику не всегда удается состояться до смерти, но даже слабый — не всегда раб, если дать ему возможность им не быть. Войдя во вкус до тяжелого люкса, Петрович крепнет (физически и духом). Размякший на ниве легального бизнеса бандит Эдик наоборот, находит в себе сочувствие и совесть. Такова мораль басни: без пересечения противоположностей, каждый из героев остался бы неправ, так и не найдя в своих убеждениях золотой середины. Но так ли они отличны? Скорее наоборот: они единая система, два трикстера, которые могут спокойно подменить друг друга в офисе, гараже, постели любовницы. Как боевые карлики, которых меняет героиня Устиновой.
На месте надрывного «Мобильника» Шнурова теперь его же хит «Москва, почем твои колокола?», но Буслов не просто всматривается в потешную капиталистическую Россию. Он в очередной раз показывает себя большим романтиком, декларируя с экрана устами одного из героев: где ваше сердце, там — настоящее сокровище.
Изредка, не больше чем на одну сцену, в кадр входят случайные персонажи, чтобы пронзительно тихо, словно в никуда поведать о чем-то очень личном.
В «Бумеранге» легко разглядеть развитие режиссерской философии и мифологии режиссера. Высоцкий («Спасибо, что живой») воскрес после клинической смерти, чтобы еще один год провести вопреки. Мэр Синеозерска («Домашний арест») невольно получил шанс начать все заново, вернувшись в коммунальный кошмар своего детства. Огородников во втором «Бумере» должен прожить еще четыре жизни — за себя и за парней. А Петрович, чудом не разбившись за счет феноменального избытка спирта в крови, выходит в дамки, сам того не замечая. Когда-нибудь, как подметил герой Мурзенко, «земля примет всех своих сынов», но не сейчас.
«Родина» — В Москве снег пошел
Где-то там, за суматошным темпоритмом и чередой хохм разной степени неловкости, слышится бусловская многоголосица (подобно той, что была в великой «Родине»), когда люди невпопад разговаривают о чем-то большем, чем мирское и они сами. Пастор и киллер обсуждают «Волшебную флейту» Моцарта. Петрович и Эдик поочередно блаженно верят, что схватили Бога за бороду. Изредка, не больше чем на одну сцену, в кадр входят случайные персонажи, чтобы пронзительно тихо, словно в никуда поведать о чем-то очень личном. «Белые к печали», — замечает в своем секундном появлении Галина Польских при виде букета роз в руках Эдика. Часто к печали здесь и шутки. Может, лучше все-таки в Гоа? Там, где ласковое безразличие мира, легко потеряться и так тоскливо от того, что в Москве уже пошел снег. Большое видится на расстоянии, а не из «бумера». По крайней мере, не сейчас, не сегодня.
