Филип Грёнинг и его фильм.
Мой брат, мой брат, что же ты наделал
«Моего брата зовут Роберт, и он идиот». Реж. Филип Грёнинг. 2018
Характерная черта фильмов Филиппа Грёнинга — герметизм, трансляция особого состояния психической замкнутости, поглощающей героев и цементирующей пространство, словно спертый воздух. В документальном «Великом безмолвии» 2005 года режиссер снимал жизнь монастыря, насельники которого хранят обет молчания. В игровой «Жене полицейского», в 2013 году награжденной специальным призом жюри Венецианского фестиваля, — клаустрофобию семьи, постепенно утопающей в собственной дисфункциональности. В своем новом фильме «Моего брата зовут Роберт, и он идиот» Грёнинг не только сужает мир фильма до двух подростков, брата и сестры, кружащих в летнем зное по окрестностям придорожной бензозаправки, но пытается запереть их в нечеловеческом, абсолютном времени, предъявляя зрителям тотальность времени экранного.
Близость главных героев, двойняшек Роберта и Елены — нежность на грани насилия. Собственные ритуалы и язык, конфликты, всегда оканчивающиеся примирением, — их интимный мирок дан нам как замкнутое в своей бескрайности время последних дней детства. Но расставание неизбежно: на экране — последние два дня перед экзаменом, который должна сдать сестра Елена. Она собирается изучать философию в университете, а не слишком удачливый в учебе Роберт за партой больше сидеть не намерен, что означает конец их утробному симбиозу.
Формальная рамка повествования — пари, которое Елена предлагает Роберту: до экзамена она переспит с кем-нибудь, а если нет — выполнит любое желание брата и отдаст ему обещанный ей на поступление фольксваген. Так из невинных игр с муравьями и кузнечиками в траве, перестрелок из водных пистолетов и разговоров о природе времени с цитатами из Святого Августина и Хайдеггера (Елена готовит к экзамену доклад именно про время), из подростковой бравады и спора, замешенного на ревности, складывается мелодия трагического схлопывания мира. Эта мелодия звучит три часа. «Моего брата зовут Роберт» — это фильм-эксперимент, состоящий из серии длительностей, организованных специфической монтажной пунктуацией. Уже узнаваемый гренинговский ритм, разбивающий естественность восприятия чередованием реалистического действия, «завороженных» медитативных планов, кадров предельно тактильных и наоборот остраняющих.
«Моего брата зовут Роберт, и он идиот». Реж. Филип Грёнинг. 2018
Камера Грёнинга (он сам и режиссер, и продюсер, и оператор своих фильмов) наблюдает за героями как с интимной дистанции крупных и сверхкрупных планов, так и с верхних точек, уравнивающих героев с насекомыми. С точки зрения абсолютного времени нет разницы, кто ты: кузнечик, посаженный в пачку из-под сигарет, или привязанный к стулу взрослый мужчина. Граница отсутствует. Такой же прозрачной для этих двоих оказывается грань между игрой и жестокостью, абстракцией времени и конкретным необратимым поступком. Именно поэтому бессобытийность трехчасового фильма скорее не в отсутствии сюжетных перипетий как таковых, а в том, что все действия героев — от невинных игр и дурачеств до жесткого преступления — уравнены по значенио и перетекают одно в другое без привычных для зрителя драматических конcтрукций или психологических мотивировок. Подросшие дети, не осознавая того, прорывают утробу изнутри своего нерасчленненного райского безвременья.
Без времени нет свободы и не возможен выбор. Эти слова произносит в фильме Роберт, хоть он и «идиот», но как будто бы более склонен к философствованию, чем его сестра. Заброшенные в бытие (еще одна метафора верхних точек съемки) герои рассудочно произносят философские фразы о времени, одновременно переживая его агонию, однако индивидуальное сознание как способ отношения к объективной действительности в их калечном мире возникнуть не может. И это один из вопросов к фильму: при каких условиях история психического нездоровья служит для выражения универсальных вопросов, а не возвращается к себе же бумерангом? В каких случаях фильм не застревает в рассудочной структуре, а транслирует зрителю живой универсальный опыт знания?
«Моего брата зовут Роберт, и он идиот». Реж. Филип Грёнинг. 2018
Во время просмотра с интересом скользишь по неразмеченной, кроме некоторых рекурсивных, задающих структуру фильма моментов, территории. Но легко понять и реакцию тех критиков и зрителей, которые оказались не в силах высидеть фильм: то, куда нас пытается погрузить режиссер — чистое время, существующее помимо сознания — абстракция, место, вообще-то не очень приспособленное для человека. Собственно, языковая составляющая и заставляет возвращаться к фильму и его озадачивающему воздействию. Похожие кадры подростковой неприкаянности вроде бы есть у Ларри Кларка; со сходной материей герметичного, замкнутого в себе сообщества великолепно работает Урсула Майер (вспомнить хотя бы фильм «Дом»), однако специфический монтажный почерк Грёнинга и пересборка модели времени в условиях чрезвычайно тактильного психического заточения придают фильму особый тон новизны и радикализма.
Выходя из кинотеатра в угнетенном настроении, хотя и без разочарования, хотелось сказать только одно: «Завтра не будет, мы больные люди».
Читайте также
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Джульетта и жизнь — «Можно я не буду умирать?» Елены Ласкари
-
Оберманекен будущего — «Господин оформитель» Олега Тепцова
-
Дом с нормальными явлениями — «Невидимый мой» Антона Бильжо
-
Отменяя смерть — «Король Лир» Сергея Потапова