«Перед лицом времени» — Берлин в фотографиях
Ad Marginem продолжает издавать Зигфрида Кракауэра — пожалуй, одного из самых влиятельных немецких теоретиков кино. Летом читали «От Калигари до Гитлера», а сейчас можем познакомиться и с его сборником эссе о фотографии — «Перед лицом времени». Публикуем отрывок из главы «Берлин в фотографиях».
Во внутреннем дворе Музея прикладного искусства проходит выставка работ А. Веннемана «Виды Берлина в 1000 фотографий». Снимки, наклеенные на безупречно белые картонные листы, иллюстрируют самые разнообразные подробности берлинской публичной жизни. То, что эта жизнь кажется немного оцепенелой, будто пойманной на ходу, безусловно объясняется особенностью нашего видения, которое с появлением кинематографа сильно изменилось. Последний приучил нас наблюдать мир не с одной, фиксированной точки, как раньше, а с разных, и менять перспективы по своему усмотрению.
«От Калигари до Гитлера» — Мрачные предчувствия
То, что может кинематограф — запечатлеть вещи в движении — искусству фотографии не дано. И потому оно проявляет себя там, где еще способна притязать на самостоятельность, в форме, которая мало-помалу становится историей. Всё больше дистанцируясь от современности, фотография обретает старомодные черты. С кинематографической лентой она сравнима в той же мере, в какой сравнимы железная дорога и авиасообщение. Паровоз и фотография, изобретенные в одно время, уже давно приняли окончательную форму и стали предтечей новых.
Нынче стрелки переведены со стальной колеи в другие сферы, и со старым представлением о том, что камера обязательно должна быть неподвижна, распрощались. И хотя фотография еще всецело принадлежит настоящему, ее уже окутывают тени, какими отмечено любое состоявшееся достижение.
Почти на всех фотографиях изображены сцены, знакомые нам из повседневной жизни. Старые берлинские дома, дворцы и замки, улицы, улицы и снова улицы, играющие дети, рестораны, трудяги самых различных профессий, пешеходы, приехавшие на выходные туристы, парки и прелестные загородные уголки, вокзалы, промышленные предприятия и современные деловые здания — более исчерпывающий каталог, пожалуй, вряд ли найти.
Бесчисленные фоторепродукции не сообщают истинного представления о произведении искусства
Все эти многочисленные сюжеты обращаются прежде всего к памяти. Они будят впечатления, когда-то безотчетно нами испытанные, фиксируют хорошо знакомое, сопровождавшее нас на протяжении всего времени. Это и световая реклама — наш ежевечерний компаньон, и уличный мальчишка, самозабвенно скребущий швы булыжной мостовой и где-нибудь когда-нибудь наверняка уже нам встречавшийся. Всякий раз в визуальном ряду памяти отзывается только то, что неотъемлемо сопутствует нашему существованию. И разве не отрадно видеть окружающий тебя мир запечатленным? Ведь именно он, а не какой-то другой, который еще только подлежит освоению, является законным предметом фотографии.
В самом деле: фотографический снимок не в состоянии дать исчерпывающего определения вещи тому, кто видит ее впервые. Оригинал нельзя познать по картинке, бесчисленные фоторепродукции не сообщают истинного представления о произведении искусства, но только доказывают, что репродуцированное искусство лишено волнующего эффекта. Грошовая почтовая открытка, привезенная из путешествия, воздействует намного сильнее, чем великолепная фотография мест, в которых ты не бывал.
Фильмы с посланием
И в этой связи, наверное, полезно будет проследить, в какой мере фотографические снимки, коими донельзя напичканы иллюстрированные журналы, снижают нашу способность восприятия видимого мира. Ведь фотография не сообщает объекту той значимости, которую тот приобретает для нас в результате непосредственного с ним соприкосновения, дающего нам основание назвать его «своим», она лишь отображает объект, вырванный из какого бы то ни было опытного контекста.
На снимке передается не внешняя оболочка предмета, но произвольная и ни к чему не обязывающая абстракция. Фотография являет предмет и в то же время находится от него в зависимости, благодаря этому мы получаем о нем представление. Ее центральный фокус — забытое. Работы на выставке служат подлинным Путеводителем по уголкам памяти. Они удивительным образом наполняют нашу жизнь всё новыми и новыми встречами с привычным и в конце концов наделяют нас властью над вещами и формами, с которыми мы бессознательно жили бок о бок.
Некоторые фотографии Тиргартена особенно удачны. На них не видно неба, а то, что видно, — не выше основания кроны: так достигается атмосфера запустения, присущая затянутому прудами ландшафту. По отношению к другой, нетронутой природе устанавливается дистанция, что еще больше подчеркивает изолированность искусственно созданного парка. Отрезанный от реальности, он будто отошел уже в прошлое. Парк уподобляется фотографии, которая, наверное, потому и улавливает его суть с легкостью, что сама пребывает на пороге вчерашнего дня.
Читайте также
-
Просто Бонхёффер
-
Сквозь тела, теории и связный нарратив. Рождение киночувственности — «Опыт киноглаза» Дарины Поликарповой
-
Достоевский в моем дворе — Сентиментальное путешествие Бакура Бакурадзе
-
«Мне опять приснилась Моника Беллуччи» — Озарения Дэвида Линча
-
«Механизация флюидов» — Из книги «Жизнь — смерть. Лицо — тело» Михаила Ямпольского
-
Два предела — Акира Куросава и русская классика