Неопознанный летающий агент — «Город астероидов» Уэса Андерсона
Пока большой мир смотрит «Оппенгеймера» и «Барби», в России пиратским глазком можно глянуть фильм, в котором кукольные боеголовки взрываются в желто-розовой пустыне реального — «Город астероидов» Уэса Андерсона. Из чего сделано это кино и что для него существенно, рассказывает Диана Абу Юсеф.
Города астероидов не существует? А города Зеро? Что не так в городе грехов? Что первичнее: красота или Тильда Суинтон? Уэс Андерсон в очередной раз собирает звездную компанию, виртуозно строит фронтальные симметричные мизансцены и рассказывает нам про то, как и где мы все оказались. Снятая на цветную пленку рефлексия жителей конфетного королевства напичкана театральной фальшью. Однако чуткие, ироничные и уязвимые персонажи дают зрителю нечто большее, чем очередной яркий фильм, который скоро разнесут на тиктоки. Перед нами тонкая трагикомедия о мире, который уже не спасти.
Всё — постановка, везде полиэкраны, каждый персонаж знает, когда нужно вздохнуть, моргнуть или куда упасть, но здесь Андерсон только подчеркивает фикцию, неправду, ограждая пространство фильма театральной рамкой. Зритель знает, что на экране играют пьесу, примечания для главного осветителя озвучены, будьте бдительны, держите себя в руках, в любой момент мы можем выйти за дверь и оказаться поближе к драматургу, в «реальности» (может даже, в реальности без кавычек), а где из миров страшнее — неизвестно.
Важно все и важно ничто
Господа все в Париже — «Французский вестник» Уэса Андерсона
Мир драматурга, где решаются все технические вопросы и где живет рассказчик в строгом костюме, черно-бел. Но это лишь прелюдия. Кивая Чарли Кауфману (он-то знает, как всё закончить), Андерсон втягивает персонажей в многоуровневые отношения с самим фильмом. Герои осознают, что играют в кино и все время переключаются, вышагивая из-за кулис в сказочное пространство. Зритель предупрежден и понимает, что ему подсовывают дважды вымысел, однако реальность фильма все же остается сконцентрированной на себе, до последнего пытается быть, несмотря на все отчетливые сомнения режиссера: что правда есть, а чего уже и не надо. Кого вы пытаетесь обмануть, все всё уже поняли, но красочная история столь выразительна, что выключить фильм и ныть о бесконечных самоцитатах и повторах режиссера кажется глупым.
Мир Андерсона мог бы документировать Маркес или Толстой
В центре фильма город, жители которого приехали на съезд юных звездочетов, а застряли на затянувшийся карантин в крошечных домиках. Вокруг пустыня, кактусы, шаг влево — декорации, шаг вправо — расстрел. Ничего нельзя взрывать без разрешения президента, но и президента, конечно, не показывают. Извините, пожалуйста, мне только спросить.
Уэс Андерсон: тихий бунт фетишистов
Герои разнообразны: фоторепортер, его сын-ученый и три лапочки-ведьмочки-дочки (Андромеда, Пандора, Кассиопея), еще есть их дедушка, красивая актриса с дочкой и примерно сорок других персонажей. Жена репортера оказывается прахом в пищевом контейнере, что и страшно, и жутко смешно — можно ли было переиграть сцену с развеиванием праха в «Большом Лебовски»? В фильме все разделено на акты, отдельный кадр предупреждает о грядущих сценах: с четвертой по пятую и так далее. Сада с вишнями нет, чайки не летают, зато испытание атомной бомбы — обычное дело. Мэтт Диллон — Джек, который построил дом, чинит машины. Милая, дорогая, любимая, единственная Тильда Суинтон изучает космос. Офисный Стив Карелл с несколько безумным видом пытается «толкнуть» участки земли через автомат, похожий на тот, который продает газировку.
Андерсон все серьезнее задумывается, как все это закончить, и уверенно сомневается в своем сахарном мирке
Вторые планы в глубинных мизансценах сделаны будто по Андре Базену: драматургической значимостью обладает колышащийся цветок или пьющий безостановочно мальчик после съеденного на спор перца. Важно все и важно ничто. Единовременность действия создает объем фильму, в котором все в любой момент готово взорваться — напоминаем, что тут и правда проводят испытания атомных бомб, как в «Оппенгеймере», но словно в мире «Барби». Оператор (многолетний партнер Андерсона по игре в кино Роберт Д. Йомен) танцует с камерой регламентированный вальс, поворачиваясь на все четыре стороны. Все везде и сразу происходит. Дети играют в игру, называя по кругу Циолковского, Джагдиш Чандра Бос, Орсона Уэллса, влюбляются, болтают с учеными и собираются менять мир. Экскурсия, пикник с сосисками, срочное собрание с посланием президента — кажется, фильм устроен как огромный эпос, мир Андерсона мог бы документировать Маркес или Толстой. Замысел режиссера — в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц давно отыграл свою роль в массовке и ушел курить на балкон. На балконе, кстати, нашу маму-Барби и там, и тут показывают: погибшая жена военного фотографа, шутка ли, Марго Робби. В городе астероидов ей плевать на патриархат и феминизм — дайте женщине отдохнуть и постоять в историческом костюме. Подлецу все к лицу.
Реванш модерна: Висконти в Зубровке
В этом кинематографичном мире особо щепетильному зрителю важно вовремя закрыть глазки, чтобы не углядеть вдруг нормализацию нетрадиционных отношений или совместного поедания мороженого. Как поступят пиратские прокатчики в России — поживем-увидим, но сцена с мороженым выглядит эротичнее «Девяти с половиной недель» и «Рокового искушения».
Шоу Трумана? Шоу Андерсона? А может, длящийся и тягучий сон?
«Если вы хотите прожить тихую и мирную жизнь, вам стоит родиться в другом веке», — говорят в кино. В каком веке было бы спокойнее, не уточняется, да и кому оно надо, неустойчивое равновесие настолько привычно, что бенгальские огни в «Городе астероидов» не подчеркивают абсурд, а скорее напоминают нечто новогоднее. Winter is coming. Так и еще один год пройдет. Антракт необязателен.
Переломным событием фильма становится визит пришельца, который спускается на Землю за крошечным метеоритом. Время обнимать и уклоняться от объятий — с этого слегка опознанного летающего объекта и начинается карантинная и информационная блокада. Доносы, допросы, разговоры о важном, кто кого видел, кто где был столько-то лет назад — на приют комедиантов обрушивается государство, готовое разобраться с каждым, кто имеет дело с летающим агентом.
Уэс Андерсон: «Главным чувством была детская влюбленность»
В новом фильме Уэс Андерсон все серьезнее задумывается, как все это закончить, и уверенно сомневается в своем сахарном мирке. Где та дверь, которая выпускает всех из карантина? Разве в космической пустыне не должно быть ответа? Нельзя проснуться, если не заснешь. Шоу Трумана? Шоу Андерсона? А может, длящийся и тягучий сон?
Сцена последняя. Взгляд в камеру. Теперь вы можете моргнуть, повернуть в другую сторону и выйти через дверь, пока в очаровательном дворце не разобрали декорации и дверь еще можно найти хотя бы на ощупь.
