«Не думаю, что препятствия делают фильм лучше» — Разговор с Анной Кузнецовой
Открытие месяца — сериал «Дыши», который уже полностью можно посмотреть в Okko. Это вторая работа Анны Кузнецовой, дебютировавшей пару лет назад с замечательной картиной «Каникулы». О съемках этих двух проектов, разнице между фильмом и сериалом и ближайших планах с режиссером поговорила Алена Солнцева.
Анна, традиционно после дебюта в жизни молодого режиссера наступает пауза, потом он снимает второй фильм, а дальше начинается рутина, и тогда наступает время сериалов. У вас случилось иначе. На волне успеха фильма «Каникулы» выходит сериал «Дыши», который сразу отмечен и критикой, и зрителями, как одно из самых ярких событий сезона. Как это случилось?
Сериал появился в моей жизни после того, как были сняты «Каникулы». Но фильм еще не вышел, не было премьеры на «Маяке», его мало кто видел. Меня никто не знал и никуда не звал. Однажды так случилось, что режиссер Володя Мункуев, кинокритик и куратор Петр Шепотинник и продюсер Анна Арутюнова обсуждали со мной этот фильм, который они как раз посмотрели. Я сказала, что мне очень нужна работа. Анна вспомнила, что в кинокомпании «Место силы» ищут женщину-режиссера для нового сериала. Мы связались с продюсерами, они посмотрели «Каникулы», я прочла их сценарий, написала режиссерскую экспликацию, и очень скоро начала снимать. Просто счастливое совпадение.
То есть сценарий (его авторы Елена Кондратьева, Светлана Штеба и Илья Маланин) был уже готов? Или вы его переделали?
Когда я его впервые прочла, готовы были пять серий. Мне очень понравилась героиня, и диалоги просто чудо, это было прямо то, во что можно влюбиться сразу. Очень понравились отношения в этой семье, роли детей, стиль сценария, остроумный и эмоциональный. А дальше мы со сценаристами и креативным продюсером вместе придумывали финальные три серии. Но могу сказать, что я, конечно, сценарий присвоила себе полностью, работала над ним, как над своим.
Вас действительно увлекла тема естественных родов? Вряд ли вы об этом всерьез думали до того, как пришли на съемочную площадку. Или роды — это просто условия для того, чтобы поговорить о других проблемах?
Я и до съемок читала и смотрела видео про роды, не могу сказать, что прямо ничего об этом не знала. Конфликт естественных родов и родов по протоколам официальной медицины давно обсуждается. Я читала об этом книжки на русском языке, было довольно много дискуссий о младенческой смертности, о давлении статистики, были уголовные дела, связанные с гинекологами, с неонатологами. В мое информационное поле все это проникало. А уже съемки заставили погрузиться глубоко, я читала книги, смотрела фильмы, пошла на курсы подготовки к родам, онлайн.
Не знаю, хорошо ли знакомо вам словосочетание «производственная драма», но в Советском Союзе это был официальный, очень почтенный жанр. Надо было снимать кино про сталеваров, инженеров или колхозников. Впрочем, все конфликты все равно оказывались одинаковыми. А у вас получились вроде бы женские истории, но укорененные в профессиональных обстоятельствах. В «Каникулах» узнаваемая ситуация с детской самодеятельностью, а в «Дыши» сложная криминально-медицинская история. Зачем режиссеру нужно понимание детальной точности профессиональной, специфической стороны жизни, а не только душевной, эмоциональной, психологической?
А как иначе понять, что делать? Как принять решение о поведении героя на площадке, если ты не понимаешь, как ситуация складывается на самом деле? Что в ней хорошо, что плохо, что просто или сложно? Ты должен иметь достаточно информации, чтобы сформировать мнение, чтобы найти фальшь в кадре, предотвратить ее. Понятно, что мы не врачи, но мы окружили себя настоящими врачами, они с нами все время были на связи, мы к ним прислушивались, консультировались по каждому вопросу, они актерам ставили руки… Многие сейчас получают знания о мире из кино. И раз уж мы делимся со зрителями знаниями, то хотелось бы не отсебятину лепить, а хоть как-то приблизится к реальности.
Всегда есть риск, что вдруг утром человек проснется и начнет думать, как он выглядит в глазах других
Вы сказали слово «фальшь». И мне кажется, что для вас это очень важное слово, вам очень важно изгнать ее из своего произведения. Какие способы борьбы с фальшью для вас наиболее эффективны?
Каждый раз пытаешься решить этот ребус, каждый раз получается по-разному. Кастинг — наше все, конечно. Бывают и неорганичные актеры, хотя это вроде бы их профессия — быть естественным. Я восхищаюсь актерами, которые умеют расслабляться в кадре. Если хочется найти именно таких изначально, ты просто их ищешь. Потом режиссер должен постараться, чтобы актерам надо было как можно меньше играть. Поместить их в те обстоятельства, которые максимально близки к тому, что они должны ощущать в кадре. Если должно быть холодно, хорошо, когда ему холодно. Если он наслаждается солнышком, классно, если он правда им наслаждается. Если дети поехали в лагерь, то давайте повезем их в лагерь, и пусть они поварятся в своей компании. Везде, где ты можешь сделать так, чтобы актеру не приходилось придумывать себе правду физических действий, пусть она просто будет.
С детьми часто я работаю без стопа. Потому что им сложно в рамках одного дубля войти в нужное состояние, накопить энергию. А если остановить работу, то начинается шевеление, перестановка, оператор решает прибор поправить, кто-нибудь должен что-то еще донести в кадр. И как ты ни пытаешься сделать промежуток между дублями коротким, он все равно получается длинный, суетный. Поэтому мы договариваемся с оператором, что он не останавливает съемку, дети играют на одном моторе.
Вы репетируете как в театре?
Я не люблю репетировать сцены, заранее мы можем поделать этюды, пробы. Сцену делаем сразу на площадке, в тех самых обстоятельствах, со светом, с ощущением, с температурой, с запахом, с помещением. Чтобы она прямо укоренилась в этом месте.
У вас дети очень естественные, свежие, неожиданные, при этом они работают, играют характеры и обстоятельства. К тому же дети ведь быстро растут, а сериал долго снимается. Как вы их выбираете?
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
Сериал как раз оказался более компактным с точки зрения производства. В «Каникулах» был гораздо больший зазор между кастингом и съемками, и мы боялись, что дети вырастут, вытянутся за лето. И с некоторыми из них это произошло. Но, к счастью, ни у кого не успел сломаться голос, не ушел в этот подростковый зажим (а всегда есть риск, что вдруг утром человек проснется и начнет думать, как он выглядит в глазах других). Не моя заслуга, что они в кадре такие, они просто такие сами по себе. Моя заслуга, наверное, в том, что я их не порчу. Это просто человек, который в данный момент близок к персонажу, именно сейчас. Это вообще никак не гарантирует, что он станет актером, просто такое совпадение молодого актера, режиссера и сценария.
Что такое для вас формат сериала? Это длинное кино или совершенно другой род медиума, зрелища?
Для меня — длинное кино. Мы же сейчас в основном и смотрим не по одной серии. А по две, по три. Прервался, отдохнул и досмотрел остальное. Длинное кино, где есть больше возможностей рассказать историю подробнее, полифоничнее, с большим количеством героев, чем в классическом фильме.
Разницы в подходе к изображению и ко времени у вас нет? Принципиально другого способа художественного мышления для сериала, по-вашему, не нужно?
Мне бы хотелось, чтобы сериалы снимали так же, как кино. Везде есть свои драматургические законы. Свои для комедии, для драмы, а есть еще дополнительные законы — для сериалов. То, что в учебнике написано, то, чему учат в киношколе.
Вам пригодились знания, полученные в киношколе? Или пришлось на площадке осваивать все с нуля?
Безусловно, пригодились. Мне кажется, все то, что я учила в МШК, пригодилось. Даже то, что я считала не нужным для себя. Мы учили термины на производстве на английском языке: Tilt up, tilt down, pan up, pan right, pan left. И главным человеком, кто кричал «зачем нам это?», была я. Считала, никто из нас не будет работать в Голливуде, так для чего учить эти foreground, midground и background? Но я оказалась первой из нас, кто работал с иностранным оператором, фином Яни-Петтери Пасси. Все пригодилось.
Дебют — особое дело. Но в сериальном бизнесе требуется выработка, условия жесткие. А вы еще девочка-цветок, нежное существо. Как вам в этом непростом мире существовать?
Во-первых, я не цветок. Если у кого-то складывается такое ощущение, оно мнимое. Во-вторых, с производством ты сталкиваешься гораздо раньше, чем начинаются съемки. С ними сталкиваешься еще будучи студентом, потому что снимаешь кино на свои деньги. К моменту съемок полного метра или сериала ты уже прошел весь этот ад. И меру ответственности ты уже понимаешь. Разбили прибор — ты за него платишь. Не взяли какую-то штучку, у тебя срывается смена. Нет никакой иллюзии насчет того, что съемки — это поле, на котором ты собираешь цветочки, пока какие-то другие люди за тебя решают проблемы.
Мы мало что можем контролировать, даже в рамках собственной жизни
Не говоря уж о том, что и «Каникулы» совсем не были прогулкой по летнему лесу. Все то же самое: малое количество денег, малое количество смен. И выработку надо соблюдать, и в бюджет укладываться. Плюс еще куча форс-мажорных обстоятельств в виде коронавируса. Так что ничем меня производство сериала не удивило, кроме того, что там выработка еще больше. И это сложно. Теперь я поняла, что это мой максимум. После этого адекватная работа заканчивается и начинается просто какая-то жесть. Халтура.
Главную роль в вашем сериале совершенно замечательно и многопланово сыграла Марина Александрова. Вы ее пригласили, или она уже была в проекте до вас?
Ее с моего благословения пригласила наш кастинг-директор Таня Хречкова. Марина была очень вовлечена. И это же отношение сохранялось на протяжении всех съемок. Что не всегда случается с актерами. Марина же каждую смену хотела сделать максимально хорошо. Чувствовалось, что для нее это важная роль. И на пробы пришла подготовленная, при всей своей гигантской фильмографии. У нее фильмов в двадцать раз больше, чем у меня.
Но все-таки вы выбрали ее вряд ли только из-за вовлеченности? Что вам в ней казалось важным для героини? Это довольно сложный характер.
Вот именно то, что она может эту сложность реализовать. Мне важно, что зритель с героиней находится в некотором конфликте, что с ней не всегда согласны. И что героиня, даже совершая неприятные поступки, не теряет своего обаяния. То есть, ее не начинаешь ненавидеть, хотя можно с ней не соглашаться, думать: «Что ж ты творишь-то? Зачем же ты это делаешь?». Но не отключаться от нее эмоционально.
Трудно не сочувствовать человеку, которого так жестко все прессуют. Сотрудники, клиенты, все, кто ей встречается в жизни и на работе. В семье ей никто не помогает. В жизни мы ведь всегда опираемся на спасительный круг друзей, родственников, знакомых разных поколений. Вы в сериале для усиления конфликта сконцентрировали эту атаку на героиню?
Мне кажется, там беззащитна не только Лера. Это касается всех персонажей. Да, сериал про то, как мы все беззащитны в жизни, каждый из нас. И ничто тебя ни от чего не страхует. И даже большие деньги. Как бы нам ни хотелось верить в то, что деньги могут тебя защитить, от каких-то глобальных проблем они не помогут. И Машу не защитили деньги, и Шахова от рождения сына с инвалидностью не защитили.
Есть предел для человеческого контроля, мы мало что можем контролировать, даже в рамках собственной жизни. И это важное ощущение. Важно это признавать, соотносить себя с ним, помнить про это. Поэтому у меня не было необходимости что-то специально концентрировать. Вселенная так устроена. В нашем сериале нет никого, кто специально хочет сделать Лере плохо. Никто не делает ей зла нарочно. Источником своих проблем, в некотором смысле, является она сама. А люди просто действуют из своих соображений, пытаясь защитить себя, свое дело, как наш врач-реаниматолог. Он же не действует против Леры, но у него есть свои ценности, он их отстаивает.
Реаниматолог у вас скорее положительный персонаж, несмотря на то, что он выступает против Леры. Но есть же следователь, молодой и рьяный, он точно противный.
Он тоже отстаивает свои ценности, как это ни странно. Потому что для него вина Леры очевидна. Он выяснил, что она перед родами выпивала, не может это доказать, на что постоянно указывает другая следовательница, которую мы считаем хорошей. Но его желание поймать человека, который пришел пьяным к пациенту, тоже нельзя осудить.
Вообще, никто ничего не знает
Так он же у вас явно на стороне главврача, и, как я понимаю, как зритель, не бесплатно.
Это открытый вопрос. Я не думаю, что он получает от главврача деньги. В сценарии есть намек на то, что с ним контактирует помощник Шахова, но там скорее идет обмен информацией. Так что он действует не в их интересах, а просто так представляет себе полицейскую работу. Сделать быстро, эффективно, без лишних церемоний, и не смущаясь перед отсутствием доказательной базы. Он нам может не нравится, но он действует в рамках своей системы ценностей. И главврач действует в рамках своей, где на первом месте стоит желание защитить своих сотрудников. И только когда он понимает, что защитить Марину не получится, защищает себя, свою клинику.
Но уж точно жалко детей, они не виноваты ни в чем. А у вас на них наезжает опека. Ведь в обычной жизни не бывает так однозначно, там должны быть опытные люди. Я как зритель не понимаю, почему они не видят того, что вижу я, что в доме не творится какой-то ужас-ужас, в семье есть понимание и взаимная поддержка, и да, горе после смерти отца и мужа.
Когда они говорят, что в проблемах детей виноваты родители, зная при этом все обстоятельства, нельзя с этим не согласиться. В этом они правы, потому что вполне успешный фасад не исключает того, что внутри семьи может происходить нечто ужасное. И я думаю, что они в силу опыта видели много такого, чего мы себе даже вообразить не могли.
У меня нет ощущения того, что за ними стоит опыт и правда. У вас они слишком прямолинейные тетеньки. Но эта мысль, что мы все хрупкие существа, и жизнь вообще хрупкая, как младенцы и зародыши, которые нуждаются в защите… Это ваша концепция для конкретного сериала «Дыши», или это действительно на сегодня ваша главная идея?
Ну, это точно мысль, которая возникла не в связи с сериалом. Она во мне живет, но во мне живет не одна мысль. И когда ты читаешь сценарий, ты его присваиваешь, откликаясь на те глобальные переживания, с которыми он резонирует. В «Каникулах» это было ощущение себя проигравшим, и мне хотелось рассказать историю проигравших. А «Дыши» про беспомощность. А в другом фильме или сериале отзовется другая мысль, которая тоже во мне живет, просто пока не нашла форму.
Есть предел человеческого контроля
А вы закончили сериал «Дыши», или будет продолжение?
Пока не обсуждается. Ко мне пока никто не приходил с предложением о втором сезоне.
А вы бы хотели?
Я в первое время была очень категорично настроена, против. Сейчас время прошло, я выдохнула. Все зависит от истории. В какую сторону она может повернуться.
Вы готовы сами придумать новую историю или нет?
Написать сама я не готова точно, но у меня есть предложение для продюсера, как может начинаться второй сезон. Правда, мне кажется, он для них слишком радикальный, вряд ли они на это пойдут.
Есть у вас что-то, над чем вы уже начали работать?
Я снимаю через пару недель короткометражный фильм для альманаха. И есть сценарий сериала, над которым мы начали работать. Он пишется, так сказать, с оглядкой на меня.
Кинокомпания получила хорошего режиссера, который справился и сделал хороший сериал, вошедший в число удач года. И они должны были схватиться за вас и сказать «ну-ка, давай снимать следующий», а они не хватаются, судя по тому, что вы говорите. Как вы думаете, это проблема нашей индустрии?
В данный момент я бы сказала, что это очень близкий горизонт планирования. Максимум, на который способна смотреть индустрия, — следующее лето. Проект любой степени готовится и должен быть сдан к следующему лету, чтобы с июня его уже снимали. Но как будто для того, чтобы написать проект типа «Yellowstone», или «Разделение», или «The Last of Us», нужно больше времени. Мы пытаемся написать с автором «Каникул» новую историю, и мы не показываем ее пока никому, просто потому что не хотим становиться в условия: «Так, давайте спланируем съемочки на июль».
Я тоже за то, чтобы сценарии писать вдумчиво и серьезно. А почему эта идея не находит реальной поддержки?
Потому что продюсеры действуют, исходя из своей системы ценностей. Они могут гарантировать, что этим летом у них будут деньги на эти съемки, а что будет в следующем году — никто не знает. Вообще никто ничего не знает. Они и про это лето говорят с натяжкой.
Я против позиции «хорошо получилось благодаря трудностям»
Это особенности нашего исторического этапа?
Да. Но это связано и с тем, что продюсеры могут понимать, что интересно зрителю сейчас, но совершенно непонятно, что им будет интересно через два года.
А вы понимаете, что интересно зрителям?
Стараюсь об этом не думать. Потому что я тоже зритель, который очень любит смотреть сериалы, и когда я размышляю о каком-то проекте, который мне предложили, ко мне приходит мысль: «Хочу ли я как зритель провести время за этим фильмом?» Если «нет», то мой ответ на предложение съемок тоже будет «нет». Поскольку мне кажется, что я не особо изощренный зритель, и чувствую какие-то вещи довольно универсальные, понятные всем.
Все-таки есть у вас ощущение связи с аудиторией?
Я довольно много получила обратной связи по «Каникулам». Может быть, это иллюзия, но у меня создалось впечатление, что мы сделали для людей что-то очень важное. И сейчас то же самое происходит с «Дыши». Аудитория «Каникул» не стеснялась писать мне, а отзывы на «Дыши» приходят от друзей, от Марины, которой люди при встрече что-то говорят, ну и просто отзывы типа: «А вот тут я услышала, зашла в салон, там все обсуждают сериал…». Тоже классно.
Когда вы снимали «Каникулы», был вызов — коронавирус, а когда снимали «Дыши», дыхание будто тоже стало останавливаться. При всех этих обстоятельства где грань между вызовом и удушьем?
Никто не знает. Я не думаю, что препятствия делают фильм лучше, как и не думаю, что плохие отношения на площадке могут помочь фильму. Ничто из этого не помогает. Я против позиции «хорошо получилось благодаря трудностям». Так не работает.
Читайте также
-
«Вся история в XX веке проходила перед камерой» — Разговор с Валери Познер
-
Кризис как условие
-
Время устремлено к выстрелу — Разговор с Бакуром Бакурадзе
-
«Власть одних определяет судьбы других» — Разговор с Мехрнуш Алия
-
Побороться за пространство — Интервью с Сергеем Мирошниченко
-
Сергей Трофимов: «Фальшь слышна сразу»