Свернуть в сторону — Новосибирский Академгородок
В «Географии кино» сегодня — Новосибирский Академгородок, научная греза Советского Союза, пропавшая в лесах Сибири. О своей малой родине, эпохе киноклубов и истории создания городка пишет Слава Карнаев.
Формально Академгородок находится в Новосибирске. На самом же деле он находится где-то в другом мире. Мир этот начинается с таблички «Внимание! Вы въезжаете в научный центр. На территории Академгородка ограничение скорости до 60 км/ч». Другие его границы находятся где-то в широтах Обского моря и в бескрайних сибирских лесах. Конечно, никакое Обское водохранилище не море, а леса совсем не бескрайние — скорее, густые перелески. Но изнутри всё видится иначе.
Здесь другая метрика: Новосибирск, Россия, а все остальное где-то далеко — сквозь листву не разглядишь и машины на Бердском шоссе не расслышишь, звезды потрескивают громче. И даже если эти слова звучат громко и неправдоподобно, то только из-за места, которое производит такой эффект. И суть этого эффекта объясняется очень просто. Дело в том, что Академгородок — это территория грёзы. Мечта из тех, что не сбылась, потухла и заросла соснами, но не перестала быть светлым сном.
Сон одного математика
Этот сон появился в голове Михаила Алексеевича Лаврентьева, математика и основателя Сибирского отделения Академии наук СССР. Михаил Алексеевич был учеником профессора Николая Николаевича Лузина и одним из последователей «Лузитании» — великой московской школы, которая стала крепкой основой почти для всей отечественной математики.
Эта школа — плоть от плоти двадцатых годов XX века: орден математиков, чьи правила граничили с религиозной философией («командор» Лузин и «гроссмейстер» Егоров были имяславцами и дружили с философами Флоренским и Лосевым, за что их обоих затравили в 1930-е). Так, через своего основателя Академгородок корнями тянется к Серебряному веку. Отсюда и размах, с которым создавалось это место.
Проект возведения научного городка в Сибири возник в оттепельные 1950-е, созвучными с революционными 1920-ми. Академгородок должен был стать альтернативой столичным научным центрам и обеспечить ученым свободу вдали от бюрократического давления. Основой стала идея о «золотом треугольнике»: академические институты и их фундаментальные исследования; университет с молодыми учеными; производственные предприятия, которые внедряют научные разработки в практику. Но одной из вершин треугольника (предприятий) построено так и не было, и всё начало угасать сразу, как появилось. Широкий размах остался лишь жестом. Но каким!
Зеленогорск-45 — География кино
Как и любой мир, Академгородок начался со взрыва в пустоте. В 1958 году здесь был лишь домик в лесу, в котором работали Лаврентьев, Соболев и Христианович. А через год уже стояли первые институты. Среди них были Институт цитологии и генетики — ИЦиГ (он открылся сразу, как генетику перестали считать лженаукой) и Институт ядерной физики (ИЯФ) во главе с Будкером, в котором создадут один из первых ускорителей элементарных частиц. О том, что тогда происходило, я слышал лишь в рассказах старых физиков (и лириков — по совместительству). Вспоминая о тех временах, они по-юношески улыбаются и говорят, что передать ту атмосферу невозможно. Но всё видно в блеске их глаз.
Сам Академгородок в известном смысле похож на мозг
Взрыв энтузиазма, ума и таланта был такой силы, что волна от него чувствовалась вплоть до нулевых. Но даже самые мощные волны мельчают и превращаются в водную гладь. Сон Лаврентьева во многом остался лишь сном. Который сегодня пытаются еще раз воплотить в жизнь. У Новосибирского Академгородка появился «сиквел»: в 2018 году был обнародован проект «Академгородок 2.0». С расширенными университетами и новыми институтами, о третьей вершине, промышленности, снова забыли. Возможно, стоит признать, что сердце Академгородка больше не бьется, но это не значит, что он мертв. Ведь последними умирают мозги, а с ними в городке все в порядке.
Город – мозг
Сам Академгородок в известном смысле похож на мозг. Может, поэтому миф об этом месте столь живуч: просто городок снится сам себе. Форму «мозга» задают три проспекта: Строителей, Лаврентьева и Морской. На проспекте Строителей, как можно догадаться, жили строители, которые создавали институты и сам город. Рабочих тогда селили рядом с учеными в надежде, что их дети пойдут вместе в университет, и затем часть из них станет учеными. Пролетариат должен был дать науке свежую кровь, а наука пролетариату знания.
На проспекте же Строителей начинается микрорайон «Щ». И если Академгородок — это мозг, то «Щ» — теменная доля, отвечающая за обработку сенсорной информации, пространственное восприятие и координацию движений. Проще говоря, в этом микрорайоне живут спортсмены. «Щ» быстро стало местом, где родители запрещали гулять. В его мрачных дворах пьют пиво те пацаны из старших классов, «на которых ты станешь похож, если не сделаешь уроки». Потом, правда, окажется, что даже если и сделаешь, то все равно станешь на них похож. Но и дворы вдруг покажутся не такими уж и мрачными.
Раньше ты знал тут каждого второго, а через пару лет — не знаешь никого
Проспект Лаврентьева — лобная доля, центр мышления, речи и эмоций. Этот проспект — то, благодаря чему и ради чего существует остальной город. Здесь по обе стороны дороги расположено 25 институтов. Например, Институт физики полупроводников — тот самый, на крышу которого легко незаметно залезть, а охранник, если и будет ругаться, то лишь для галочки. Оттуда открывается один из лучших видов на закат.
Но есть и институты-гиганты. Например, ИЦиГ и ИТПМ (Институт теоретической и прикладной механики имени С. А. Христиановича), они живут промышленными масштабами. Первый знаменит своим «Лувром» — теплицей, что светится ночью магическим светом — и мышкой, вяжущей цепочку ДНК. Это памятник всем мышам, погибшим ради науки, самое уютное место института с лавочками для первых поцелуев.
Институты тропинками, как нервами, связаны с университетом — височной долей Академгородка. Она отвечает за обработку звуковой информации, понимание речи и память. В университете учат не преподаватели, а ученые. Это самая живая часть Академа, пульсирующая в такт расписанию занятий: летом и зимой замирает, весной и осенью ускоренно бьется. Кампус университета — городок внутри городка, как студенчество — отдельная жизнь внутри большой жизни. Здесь никто не задерживается больше шести лет (бакалавриат и магистратура), проходят лучшие годы, к которым уже не вернуться. Раньше ты знал тут каждого второго, а через пару лет — не знаешь никого.
Это место было странным — слишком свободным
Вверх от кампуса идет длинная улица Ильича. Конечно, никакая это не улица и никакого не Ильича (по крайней мере, не того самого). Это бульвар. Раньше он так и назывался — бульвар Отдыха. Здесь находится Торговый центр — памятник архитектуры, который когда-то принимал участие во всемирной выставке в Монреале, а сегодня тонет в рекламных вывесках. Тут же «ДК Академия» — центр культуры и отдыха с народными коллективами, выставками кошек и, конечно, с кинотеатром.
Билеты только в кассе. За места не беспокойтесь: зал настолько большой, что фильмы тут смотрят исключительно закинув ноги на переднее сиденье. Как и везде, сегодня здесь крутят только сказки, как в прошлой жизни — марвеловские блокбастеры. В советское время показывали вещи и посерьезнее. По рассказам, на первом ряду обычно в гордом одиночестве усаживался один из сооснователей студенческого киноклуба «Кадр» — физик Валерий Дедушев, сгинувший впоследствии в дебрях Нью-Йорка. «Вступительный экзамен» в киноклуб проводился в мальцевской (Мальцев — большой сибирский логик) аудитории. Главным заданием было написать эссе по фильму Данелии. Основная программа клуба — французское кино 1920-30-х годов, которое доставали для студентов через французское консульство.
Я рос, когда Академгородок перестал кипеть и уже совсем остыл
На Морском проспекте стоит Дом ученых. В 1965 году там открылся киноклуб «Сигма» под бессменным руководством профессора неорганической химии Леонида Боярского. В большом, но всегда до отказа набитом зале по средам и субботам показывали фильмы Феллини, Бергмана, Годара и других великих. К зрителям «Сигмы» приезжали Ролан Быков, Андрей Тарковский, Кира Муратова и Отар Иоселиани.
На десятом ряду перед широким проходом обычно сидели ведущие интеллектуалы, а пробравшимся студентам приходилось располагаться на ступеньках или подпирать спинами стены. Если городок задумывался как историко-научный эксперимент, то клуб «Сигма» стал экспериментом социальным. В этом же зале Фазиль Искандер читал запрещенные тогда главы «Сандро из Чегема», и аудитория разрывалась от смеха. Здесь же свои взгляды на историю России, картавя и слегка заикаясь, излагал Лев Николаевич Гумилев. Тогда это место было странным — слишком свободным.
Сам я уже не застал ни киноклубов, ни Тарковского, ни Искандера. Я рос, когда Академгородок перестал кипеть и уже совсем остыл. Все эти истории я слышал от очевидцев прошлого; для них — это воспоминания, для меня — почти мифология. В нулевые и десятые годы кинопоказы в «Академии» служили лишь пристанищем от холода. Иногда мы с друзьями были единственными, кто приходил на сеанс. Старушки-хранительницы встречали нас даже огорчением, ведь нужно было еще два часа сидеть на работе. Ради чего-то поинтереснее блокбастеров, приходилось ехать в Город — в кинотеатр «Победа». До сих пор все мои знания о карте Новосибирска ограничиваются дорогой от остановки до кинотеатра. Поэтому лучше вернуться в Академгородок.
Ты знаешь, в мире так много мест лучше тебя. Но там везде асфальт
Улица Ильича выходит на Морской проспект, и вместе они образуют затылочную долю, отвечающую за зрение. Морской проспект — Монпарнас Академгородка, с люксовыми (бежево-бордовыми) «докторскими» домами. Я знаю не мало людей, кто, вероятно, откажется от апартаментов в Париже в пользу сквозной квартиры на Морском. И еще больше, кто над такой глупостью даже раздумывать не станет. Проспект носит имя «Морской», потому что ведет к единственному морю в центре Евразии — месту с самыми красивыми закатами в мире. Спустившись по Морскому, попадаешь на пляж. Удивительно, но ученым и студентам, которые и так забыли о мирской суете, иногда нужно забыться второй раз.
Лес вокруг городка — это серое вещество. Тропинки в этом лесу задают инфраструктуру всему Академгородку, поэтому они здесь именные. Дороги — так, для формальности. Человек из Академа, скорее, свернет вбок, пройдет там, где не должно. По отношению к лесу легко вычислить городских: они ходят по улицам, не зная скрытых троп.
***
У жителей городка «корневое сознание»: они выросли в этом лесу, корни их глубоко там. Поэтому люди и возвращаются в Академгородок даже из Принстона, MIT и ЦЕРНа, а футболки из этих мест часто можно встретить в качестве «дачных». В других краях прижиться почти невозможно. Да, этот текст исполнен преувеличений, аллюзий и образов. Но я и не хотел объективно рассказать об Академгородке. Вместо этого лучше признаться в любви месту, откуда я родом и откуда мне пришлось вырвать себя с корнями.
Ты знаешь, в мире так много мест лучше тебя. Но там везде асфальт.
Автор благодарит Анастасию Германовну Близнюк и Леонида Борисовича Чубарова за замечания и истории, которые дали этому тексту жизнь.
