Окна Хармса
«Стихи надо писать так, что если бросить стихотворением в окно, то стекло разобьется», — с такого эпиграфа начинается анимационный фильм Миши Сафронова «За окно», посвященный Хармсу. Даниил Иванович часто привлекает внимание аниматоров. Необычайная образность его стихов и прозы, будучи трудной для передачи в игровом кино, отлично ложится на мультипликацию. Однако «За окно» — фильм особенный. Это не экранизация хармсовских произведений, не биография, не исследование и не какое-то реальное повествование о реальных событиях из жизни Даниила Ивановича. Этот фильм — скорее легкий этюд, эскиз, философское стихотворение то ли о самом Хармсе, то ли о поэте и эпохе, то ли об иронии судьбы, согласно странному юмору, которой абсолютно внутренне свободный человек, оказывается в ситуации тотальной несвободы.
С одной стороны, «За окно» — фильм очень хармсовский по духу. Режиссер Миша Сафронов (известный более всего как художественный руководитель благотворительного проекта «Летающие звери») и художница Маша Якушина («Пуговка», «Сказ хотанского ковра», «Королевство М») нашли точную и оригинальную интонацию в разговоре о поэте. В их фильме, как и в самой хармсовской поэзии, имеющей репутацию веселой, печали, пожалуй, даже больше, чем юмора, а каждая абсурдинка имеет философскую подстежку. Но в то же время не меньше, чем про Хармса, фильм «За окно» — про нынешнее наше время, точнее, про те переживания, с которыми сталкивались многие художники во многие времена, и про те вопросы, на которые каждому из них приходилось искать свои уникальные ответы.
Эскиз Маши Якушиной
Повествование в фильме построено как поток ассоциаций, образов, цитат и фрагментов реальности, которые неспешно, почти медитативно переплетаются друг с другом. Здесь совмещаются реальные приметы того времени (вроде черного воронка) с фантазийными объектами (наподобие часов с буквами вместо цифр); судьбоносные эпизоды (вроде, собственно, ареста поэта) перемежаются с, казалось бы, ничего не значащими абсурдистско-бытовыми зарисовками (кошка пытается схватить выпавшую из сумки прохожего рыбу, но та ускользает от нее и ныряет в лужу); точные биографические детали (например, рассказ о поэтическом объединении «Чинари») встают в один ряд с событиями вымышленными, как история о рождении Хармса, который появился на свет в камышах и был пущен по воде, подобно Моисею… или не Моисею, а иному, не столь величественному персонажу. Воспоминание о пророке тут же сменяется другой аллюзией, когда в кадре появляется огромный сом. Такая реминисценция из «Ежика в тумане» едва ли случайна, тем более, что и на другой фильм Юрия Норштейна — «Сказку сказок» — звучит в фильме недвусмысленный намек: одним из лейтмотивов у Сафронова становится протяжная мелодия Баха, хорошо известная по норштейновским графическим сценам «рая» — то есть тем самым сценам, в которых возникает поэт и его безоблачно прекрасный волшебный мир.
Эскиз Маши Якушиной
Помимо «Сказки сказок» проглядывает, хоть и не так явно, образ еще одного фильма — «Трех историй любви» (2007) Светланы Филипповой. В той картине, рассказывая о Маяковском, Филиппова как бы противопоставляла реальный мир, сотканный из энергичных кадров хроники, внутреннему миру поэта, исполненному в нежной и легкой угольной графике. В фильме «За окно» как такового противопоставления нет: фрагменты реальности вписываются в лирический мир, так что и питерские пейзажи, и воронок, и даже сама тюремная камера становятся частью некоей воображаемой вселенной, в которой снег сыплется на землю буквами, а лужи, в которых так и живет сбежавший от кошки сом, делают моментальные снимки-портреты прохожих вместе с черным котом. Почти в самом конце фильма, оказавшись уже в застенках и вытягивая тонкую ладонь через прутья решетки, чтобы поймать снежинки-буквы, Хармс размышляет о своем заточении: «Я смотрел, ища мир, но не находил его. А потом и смотреть стало некуда. Тогда я понял, что покуда было куда смотреть, вокруг меня был мир. А теперь его нет, есть только я. А потом я понял, что я и есть мир», — как бы утверждая художественную реальность как единственно незыблемую и настоящую реальность, единственный мир, неподвластный времени, пространству и политическим режимам.
Несмотря на то, что фильм скорее лирично-философский, чем политический, невозможно отделаться от мысли о его болезненной актуальности. Наверное, в другое время и в другом месте «За окно» можно было бы смотреть как дзенскую притчу о свободе. Но для мира, где место художника — в камере, это визуальное стихотворение про Хармса больше похоже на руководство по эмоциональному выживанию. Попытку художников новой эпохи найти для себя и других какую-то точку опоры в образах прошлого.
