«1917» — Фильм глазами историка
Фильм Сэма Мендеса бравирует натурализмом и батальным размахом, но, кажется, его не стоит показывать профессиональным историкам. Лошади, танки, автомобильные колонны и другие суровые реалии траншейной войны для тех, кто уже посмотрел «1917».
Я не являюсь сторонником чрезмерной скрупулезности, эдаким блохоловом, который следит, какие у солдат пуговицы, какая у кого винтовка, чего еще не было в таком-то году… В художественном произведении неувязки простительны, но при одном условии: если их количество не переходит в качество. Фильм «1917» — парад-алле ляпов, от начала и до конца. Он на них буквально выстроен. Кажется, будто сначала создатели сами ничего не прочитали о войне, затем отказались искать консультанта, а там уж и голову решили не включать.
Настораживает уже буквально первый эпизод, где два солдата отдыхают на привале. Лежат в полном обмундировании: с сумками, саперными лопатами, патронташем. То есть у режиссера Мендеса они как стояли, так и легли. Хочется задать автору вопрос: а вам удобно было бы лежать на своем саквояже, подложив под спину зонтик?
Впрочем, вид у всех этих солдат в целом неубедительный, будто их только вытащили из коробки и развернули целлофан. Солдаты в условиях войны — грязные, потные, рваные, вечно опаленные, если не от боя, то от того, что постоянно греются у открытого огня. Это неизбежная закопченность. В фильме «1917» солдаты напоминают кукольных «кенов». Даже когда кругом все взрывается, а сами они падают в грязь — и все равно ничего к ним не липнет.
Возможно, дело в том, что фильм перемещает нас в некое странное измерение, существующее по своим законам. Ведь начинается действие фильма в апреле — мы видим вишневый сад в цвету. На протяжении фильма, снятого как бы одним кадром, солдаты продираются трудные пятнадцать километров… и приходят, судя по растительности, в хороший, добротный июль.
Кстати, а чего они идут-то? Ведь есть сцена, где мимо без всякого труда проходит автомобильная колонна. Почему сразу на машине не поехали? Все едут, а этим места в грузовике не нашлось? Колонна появляется по всем законам подобного кино — внезапно. То есть, герои не слышат, как их настигает автоколонна с ревущими по бездорожью грузовиками!
Просторы в этом фильме, конечно, тоже вымышленные. Западный фронт начинался от швейцарской границы: можно было войти там в окоп и вынырнуть из окопа уже у Ла-Манша. Это была сплошная линия обороны, изрытая окопами. Не было таких пространств — это же не наша гражданская война, не украинские степи. Не могло быть этих пятнадцати километров! Как не могло возле окопа быть и убитых лошадей, которых встречают герои. Все лошади были уже только в тылу, ни одной на фронте к 1917 году уже не осталось. И как лошадь может оказаться между окопом и проволочными заграждениями? С той же мерой правдоподобия можно было и жирафа туда пустить.
В финале оказывается, что перешедший в наступление батальон успел развернуть мощный, оборудованный штаб… Правда, телефонную связь со своими — то, что в первую очередь делается — не установил. И никакого боевого охранения нет, хотя подразумевается, что они на немецкой территории.
«1917» — Декорации военных действий
Конечно, можно говорить об ощущении человека на войне. Но единственный момент, когда передан этот кошмар — сцена, в которой герой бежит по окопу, чтобы передать приказ. И вот он бежит по нескончаемой линии траншей, но никак не может добежать. Такой кошмарный сон, хорошо показано. Жаль только, что опять неправда: тогда существовала так называемая «эстафета» — с помощью переклички за тридцать секунд сообщение обязательно дошло бы до полковника.
Первая мировая для англичан и французов остается темой священной. Эта война, сломавшая довоенную Европу, по-прежнему — одна из главных травм, так что, если авторы хотели что-то сказать о людях в форме, наверное, стоило найти тему, не требующую особой почтительности во взгляде.
