«Я могу говорить» — о книге и не только
В издательстве «Арт-Волхонка» вышла книга «Я могу говорить. Кино и музыка оттепели», собранная ГИИ и Музеем AZ в рамках программы «Советское неофициальное искусство 1950–1980-х годов». О человеке оттаявшем и его контексте пишет Михаил Щукин.
«Никто не свободен от своего времени», — этими словами Андрея Тарковского открывается книга. Она о том, как запечатлеть время, схватить, поймать, удержать. Поговорить. Родилась она из размышлений и изысканий — докладов, кинопоказов, концертов, выставок. О чем еще говорить, если не о свободе и совести, о любви и дерзости, о поиске точки опоры, с помощью которой переворачивается мир, о поэзии, которая бок о бок с научными открытиями — об оттепели, отступающей на время зиме, о смерти тирана и рыцарях, пришедших из малого зала филармонии, из подпольного кинотеатра, из мастерской в полуподвале, из комнатки в коммуналке — на эстраду Политехнического музея, в Манеж, Дом кино, на стадион. Книга об оттепели сегодня — как Азбуковник в темном русском средневековье. Может быть, завтра снова опустится железный занавес или наступит новый застой, а пока можно вспомнить о концертах Альфреда Шнитке, «противопоставляющих лирического героя враждебной среде», о потусторонней кантате Софии Губайдулиной «Ночь в Мемфисе», о «Крыльях» Ларисы Шепитько, об «Июльском дожде» Марлена Хуциева.
Редактор-составитель книги Зоя Кошелева и ее соратники не просто напоминают о ключевых для культуры 1960-х режиссерах, музыкантах, художниках, философах, о фильмах и концертах, об изобретениях и открытиях в искусстве и гуманитарной сфере. Контекст эпохи понятен, и они, скорее, собирают слова и мысли, которые могут дать характеристику человеку конца 1950-х — начала 1960-х годов. Отдельному, частному, не оторванному от времени, но это время уловившему и остановившему.
Книга неслучайно называется «Я могу говорить» — размышления о культуре оттепели представлены в разных жанрах: это и краткий словарь кинофильмов и имяслов музыкантов русского послевоенного авангарда, и живая беседа о музыке 1960-х шестьдесят лет спустя, и исследования о человеке и стране. Интересно, что кинематограф оттепели авторы книги рассматривают в широком контексте. Рядом с «Долгой счастливой жизнью» Геннадия Шпаликова — «Канал» Анджея Вайды и «Хиросима, любовь моя» Алена Рене. Рядом с «Цветом граната» Сергея Параджанова — «Реконструкция» Лучиана Пинтилие и «Алиса в городах» Вима Вендерса. Русская оттепель, французская degel, чешская obleva, английская thaw — не только природные явления, это понятия высшего порядка, говорящие о судьбе человека, о его личной всемирной истории, о том как он мерз, подобно Гуннару Бьёрнстранду («Причастие» Ингмара Бергмана) и Евгении Васильевне («Долгие проводы» Киры Муратовой), как таял, словно юноши в «Алмазах ночи» Яна Немеца и в «До свиданья, мальчиках» Михаила Калика, как сомнамбулически плутал в безымянных городах в надежде встретиться с «другим» и сделать его «своим», насвистывая затейливую мелодия Арво Пярта или Валентина Сильвестрова. Авторы книги рассказывают о кино и музыке через эти «сближенья связей отдаленных». Пока 1968-ой далеко, и легкость бытия вполне переносима.
«Птички, сироты безумцы»
«Козий рог»
Поиски оттаявшего человека — опыт сотруднический, ведь со-ратник, со-трудник — в некотором роде слова шестидесятников, заменившие тяжеловесных товарищей и граждан. Книга «Я могу говорить» объединила не только разные, подчас несопоставимые, кинокартины, но и авторский коллектив — Музей AZ и Государственный институт искусствознания — старейший НИИ и один из первых частных музеев России, названный инициалами художника-авангардиста Анатолия Зверева.
«Им 20 лет»: Праздник ожидания праздника
Кинопоказы, лекции и дискуссии, которые легли в основу книги, познакомили русского зрителя с «несмотренным» кино — «Птички, сироты безумцы» (Юрай Якубиско), «Козий рог» (Методи Андонов); в рамках круглого стола кинематографисты рассуждали о новом языке (не только кинематографическом), создателями которого были режиссеры 1960-х годов. Одна из важных задач книги — просветительская. Эта книга не только предваряет выход 22-го тома «Истории русского искусства». Чтобы размышления тех, кто живет в десятых годах XXI века об оттепели, не исчезли, подобно многим «смытым» кинокартинам и написанным в стол текстам 1950-60-х годов ХХ века, и был создан этот сборник.
Читайте также
-
Сто лет «Аэлите» — О первой советской кинофантастике
-
Итальянский Дикий Запад — Квентин Тарантино о Серджо Корбуччи
-
Опять окно — Об одной экранной метафоре
-
Территория свободы — Польша советского человека
-
Ничего лишнего — Роджер Эберт о «Самурае» Мельвиля
-
«Иди домой, мальчик!» — «Приключения Электроника» Константина Бромберга