Вскрытое — «Ничья» Лены Ланских
В прокате дебютный фильм Лены Ланских — драма о подростковом материнстве. Фильм, спродюсированный кинокомпанией СТВ, участвовал в конкурсе «Кинотавра», а на фестивале в Сан-Себастьяне удостоился награды за лучший дебют. Об острой работе коротко рассказывает Василий Степанов.
Девочка на темной улице с розовым кульком: другой девочкой. Это крошечная Анна, дата рождения — 9.07.21. Сейчас они сядут в машину, в машине — агентша по удочерению. Младенца должна забрать бездетная пара взрослых, ведь его биологической маме, Вике, всего 14. «БЦЖ сделала? Покормила? Вот, возьми задаток». Девочка молча откроет дверь и без задатка, но вместе с ребенком выйдет из машины.
Про ребенка Вике велено помалкивать — его как бы и нет (но хорошо бы, конечно, покрестить). Вике положено подчиняться. В кабинете врача (раздевайся, не горбись), на занятиях хореографией (выпрями спину, тянись, что ты как инвалид?) Учителя на школьной вечеринке: Вика, мы же договорились, ты у нас больше не учишься. Но хочется еще поиграть, погулять, потанцевать, поучиться, а еще хочется татуировку. С ребенком и так-то сложно продолжать детство, но общая тайна сковывает семью суперклеем стыда: приходится краснеть буквально за все — за то, что тебя изнасиловали, за тело и его физиологию, за возраст, за чужую дрянь о себе в интернете, за неудобную всем правду.
Это колючее кино, фильм-нарыв
Лена Ланских предъявляет детали своей истории постепенно — как товары выкладывают на кассе в супермаркете. Сначала — розовощекий карапуз, дальше — папа (хороший, но бесхарактерный, послушный, как королевский лесник в «Золушке»), потом — белесый сводный брат, насильник, виновник несчастья, потом — мамина болезнь, мамина работа, мамина стирка, поджатые губы новой папиной жены, тортики с виноватыми глазами и так далее, и так далее. Касса универсама становится важной локацией фильма. Вика — магазинный воришка, но под курткой уже ничего не утаишь. Скрытое неизбежно становится вскрытым. Вытаскиваем, оплачиваем. Хочется предъявить и остальное — вот, например, лактация, в браузере вкладка «чем опасен эндометрит?» Но так страшно превратиться в парию и так хочется, чтобы все было нормально, как у всех. Кружок танцев, парень, дискотека, паспорт уже выдали, можно сбежать.
У Лены Ланских впечатлительный глаз, хорошая чувствительность к заусенцам жизни. Вот в кадре бабушка в магазине протирает картофелины тряпочкой. Дело, думаю, не в чистоте, просто бабушка нищая, ей нельзя покупать землю — все пенсионные копейки до одной посчитаны. Или мама, которая торгует на рынке клюквой — втирает вместо крема в руки сало (Ольга Малахова в роли мамы достойна отдельного упоминания). Или Вика сидит с граненым стаканом чая в дешевой забегаловке, вдруг засовывает в стакан пальцы, протирает чаем веки. Хочет спать? Имитирует слезу перед очередной встречей с агентом по удочерению? Просто не в себе? Непонятно, что чувствовать. Такому родители не учат, в школе не учат, по телевизору не учат. Непонятно, как быть: и девочка мечется с ребенком на руках — один жизненный выбор хуже другого.
У этого фильма, конечно, есть свои недостатки. Но его задачи поставлены режиссером и выполнены группой точно. «Передо мной стояла задача найти и создать мир провинциальной России. Старой, грязной, разрушенной, обветшалой, гнилой, умирающей», — говорит художник-постановщик Пётр Балабанов (между прочим, тоже дебютант), но очевидно, что это слишком скромная формулировка для того, что мы на самом деле видим на экране. Перед нами не привычная арт-хаусному зрителю «чернуха» и эксплуатация фактуры. Мир фильма, сделанного силами кинокомпании СТВ, тоньше, детальнее и эмпатичнее. Его авторы не просто озабочены социальной критикой, но по-настоящему внимательны к своим героям. Это внимание ощутимо в пространстве: в этой обрывающейся на самом интересном месте детской горке во дворе с панельками, в этом вещевом рынке с картонками, на которые нужно вставать, в этой безжалостной школе в конце концов. «Ничья» сделана скромно, но с максимальной отдачей. На пределе возможного. Кропотливо собран вручную. «Я нашел расселенные аварийные дома, квартиры, где люди оставили старые вещи — шкафы, стулья, столы, серванты, ковры, детские игрушки. Эти предметы обладали фактурой ушедший эпохи, в которой вынуждена жить главная героиня», — так говорит Балабанов о своей работе.
Сложно будет тем, кто в зале. Зритель вряд ли по-настоящему полюбит «Ничью». Название кажется роковым. Героиня и ее девочка так и останутся «ничьи». Ланских не Дарденны, она не даст выдохнуть и успокоиться, не потреплет по плечу, не утешит. Чему тут радоваться? Такие новости о себе узнаешь в кабинете врача или в каморке охраны. Так себе новости. Это колючее кино, фильм-нарыв, но, подобрав на финальных титрах челюсть, начинаешь ценить его прямоту и горячность, с которой работает дебютантка и ее молодая группа (помимо художников Петра Балабанова и Анастасией Пучковой, это сыгравшая главную героиню Анастасия Струкова, оператор Михаил Вейценфельд). В неуспокоенности суть. Что покой? Покой придет сам собой.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса