Борис Нелепо
Борис Нелепо

На всю оставшуюся жизнь


Между. Реж. Френсис Форд Коппола, 2012

Холл Балтимор, автор чтива про охоту на ведьм, в рамках тура по продвижению новой книги заезжает в странный маленький город. Главные достопримечательности — зловещая часовня с семью циферблатами, показывающими разное время, и заколоченная гостиница, в которой когда-то ночевал Эдгар Аллан По. Проза Балтимора привлекает только местного шерифа с лицом садиста, в свободное время он конструирует домики для летучих мышей, враждует с байкером-декадентом Фламинго и тяготится неудовлетворенными литературными амбициями. Шериф сходу предлагает писателю для вдохновения полюбоваться на свежий труп девушки, в сердце которой вбили осиновый кол. Но Балтимора занимает только одно желание — поскорее вырубиться после бутылки виски. В первую же ночь во сне к нему явятся писатель По, девушка-вампир В. и мертвые дочери пастора-убийцы из середины прошлого века.

«Сны. Эти маленькие ломтики смерти. Как же я их ненавижу…». Этим эпиграфом открывался «Кошмар на улице Вязов-3: Воины сна», благодаря которому восприимчивые зрители-подростки по всему миру впервые узнавали о существовании одного из главных писателей американского романтизма. В «Между» сон не затягивает героя в гибельное болото, выполняя ровно противоположную функцию — эскапистскую, он приносит спасительное забытье. Коппола передает Балтимору свою личную драму — гибель ребенка в результате несчастного случая. Для Балтимора, имя которому дано в честь города, где жил Эдгар По, смерть дочери — тот травматический эпизод, к которому он помимо своей воли все время возвращается в своих мыслях. Вампиры, массовые убийства, казни ведьм, панки на мотоциклах, готический сумрак — лишь робкая попытка затушевать главную тему фильма, тему утраты, скорби и шире — принципиальной «неотступаемости» прошлого. Потому вводится и центральная фигура По, который остаток своей непродолжительной жизни провел в трауре по молодой жене Вирджинии, смерть которой то и дело находила отражение в его поздних рассказах.

Романтичный байкер Фламинго декламирует стихотворение Шарля Бодлера. Автор «Цветов зла» неоднократно возвращался к творчеству По. А одним из главных ключей к новой картине Копполы может послужить его стихотворение «Каждому своя химера». В нем говорится о людях, которые идут по пустынной равнине, волоча на спине исполинских химер, «вцепившихся мощными когтями в грудь своих носильщиков». «Между» — вольная экранизация этого стихотворения, его интерпретация; химера здесь обретает обличье прошлого, от которого невозможно избавиться, так как оно становится неотъемлемой частью человека, которую остается лишь тащить на себе дальше и дальше.

Между. Реж. Френсис Форд Коппола, 2012

«Между» замыкает автобиографическую трилогию, которой Коппола после десяти лет молчания перезапустил свою фильмографию. Протагонисты всех трех картин — отражения режиссера, его альтер-эго. Их объединяет одно общее устремление. Пытающийся добраться до сути праязыка лингвист («Молодость без молодости»), репрессированный жесткостью отца неудавшийся драматург («Тетро») и желающий написать принципиально новый роман автор палпа («Между»), — все они одержимы собственным сверхпроектом, но совершенно нейтрализованы мыслью о невозможности его завершения. Примечательно, что в каждом конкретном случае даются различные ответы на вопрос о том, каким образом довести до финала свое дело. Это значит, Коппола избежал единственной незавидной и даже постыдной для классика участи — он не утвердился в своей окончательной правоте, он не стремится проповедовать. Напротив, режиссер открыт новому и продолжает задаваться вопросами вместо того, чтобы дидактично формулировать ответы. Для возвращения в режиссуру он сочинил для себя что-то вроде манифеста, свода правил, которым пытается следовать. Обязательное автобиографическое начало; собственный сценарий (в случае с «Молодостью» — изрядно им переработанный роман Мирчи Элиаде); самофинансирование; использование цифры. Основное формальное самоограничение — сведенное к минимуму движение камеры.

Этот прием ведет к нарочитой условности, помноженной на присущую цифровому изображению искусственность. Задавший в свое время велеречивый канон барочного американского кино режиссер теперь предпочитает псевдолюбительский стиль съемки. Закономерный шаг в амбициозном проекте Копполы по переизобретению своих отношений с кинематографом и его принципами. Но статичные планы только подчеркивают свободу этих фильмов, поскольку неподвижная камера не ведет за собой зрителя, не указывает, на что смотреть, а значит, лишена нравоучительности. Создается странный эффект: например, «Молодость без молодости» — по замыслу пышное костюмное кино, действие охватывает несколько десятилетий, диалоги ведутся на дюжине языков, герои путешествуют по многочисленным странам, и все равно благодаря грубой четкости цифры остается ощущение предельной камерности, свойственной домашнему видео. «Тетро» и «Между» по намерениям куда скромнее, но и в этих фильмах слышны отголоски фаустовской темы — если «Молодость» буквально работает с образами Фауста и Мефистофеля, то в «Тетро» исполняют на сцене бурлескную вариацию этой истории, а главным источником вдохновения для «Между» Коппола называет «Молодого Брауна» Натаниэля Готорна — тоже своего рода фаустианский сюжет.

Между. Реж. Френсис Форд Коппола, 2012

Все три новых фильма характеризуются очень хрупкой, своевольной красотой вне представлений о хорошем или дурном вкусе. В ее создании есть что-то рукодельное, примитивистское, грубовато-наивное. В по-театральному загримированного Тима Рота бьет бутафорская молния, а в самом финале в руках его бездыханного героя вдруг словно по мановению палочки фокусника возникает ярко красная роза («Молодость…»). Тень героя Винсента Галло ведет беседы с его младшим братом, а патагонские горы перемигиваются завораживающими солнечными бликами («Тетро»). Одна из самых красивых сцен «Между» — сновидческое спасение девушки от мучителя мотоциклистом. Он мчится на высокой скорости, она прыгает в его сторону, следует неловкая монтажная склейка — и вдруг девушка оказывается уже верхом на байке. Все это — чистый иллюзионизм. Впрочем, красочный на грани китча «Между» не скрывает своего происхождения — только пионер немого кинематографа Жорж Мельес умел заглядываться на луну и узнавать в ней человеческое лицо.

«Между» раздражает своих противников этой принципиальной неамбициозностью, лишенной ограничений свободой, нежеланием соответствовать ожиданиям. Несмотря на то, что Коппола позволяет себе вольные прогулки по воспоминаниям о собственном творчестве (это оммаж и раннему «Безумию 13», и «Бойцовой рыбке»), с предыдущим собой он порвал, поскольку невозможно вернуть себе ни ту молодость, ни те времена. Он сформулировал это очень четко в «Тетро», ставшем декларацией независимости, развернутым объяснением природы произошедших с режиссером изменений. Коппола — прототип одновременно и Тетро, и его тоталитарного отца (двойничество сквозной нитью проходит через всю трилогию). Магистральный визуальный прием фильма — игра света и тени, их соперничество. Тетро всю жизнь проводит в тени знаменитого отца, он заворожен вспышками света и при этом сам выбирает себе самую неамбициозную профессию — осветителя, то есть того, кто направляет из темноты луч софитов на других. Финал фильма — конвульсивный проход по оживленному шоссе его младшего брата Бенни, заворожено шагающего навстречу сверкающим фарам автомобилей. Тетро его спасает, кино завершается фразой — «Не смотри на свет». Мужество Копполы заключается в том, что эти слова превратились в спасительный девиз для того режиссера, которым он стал в нулевые. Пусть сияние его главных шедевров и осталось далеко позади в другом времени, но сам он по-прежнему с нами. Дело его жизни — снимать кино, наше — его смотреть. Увы, задача не из простых: на том показе, где присутствовал я, зрителям раздавали 3D-очки, в которых они просидели весь сеанс. Несмотря на то, что это очередная обманка — трехмерных вставок на всю картину ровно две по несколько минут. Чтобы разглядеть уязвимую красоту этого фильма, нужно избавиться от предубеждений и потребительских притязаний по отношению к режиссеру. Фигурально выражаясь, снять эти непригодные очки, заслоняющие экран.

Между. Реж. Френсис Форд Коппола, 2012

Заклинать призраков прошлого — это удел самых уязвимых режиссеров. Например, Филиппа Гарреля («Граница рассвета») или вернувшегося после двадцатилетнего перерыва в режиссуру американского героя категории «б» Монте Хеллмана, к «Дороге в никуда» которого настолько близко подобрался «Между». Выбранный Копполой жанр для личного высказывания — ghost-story, фильм о привидениях. Несмотря на то, что большая (и пленительно красивая) часть действия происходит в грезах, ход повествования подчинен стройной логике, а не сновидческому беспорядку. Одновременно в прошлом, настоящем и снах развивается несколько историй, которые затейливо пересекаются. Писатель Балтимор, его бытовая неустроенность, творческий кризис и болезненная завороженность прошлым. Недавнее убийство девушки и расследование, которое шериф пытается навязать Балтимору. Трагедия шестидесятилетней давности, когда религиозный отец увидел дьявола в своих детях и рассек им горло. Эдгар По и его кузина-жена Виргиния.

Эти сюжеты сливаются в одну историю; точка сборки — дочь Балтимора Викки. «Между» из тех экзистенциальных детективов, где все ключевые улики выводят пытливого героя к самому себе (см. «Олдбой», «Револьвер», «Остров проклятых»). Герой Килмера до последнего момента не позволяет себе откинуть простыню и взглянуть в лицо мертвой девушке, поскольку и так знает, что его ждет. И Виргиния, и Вампир — только отражения его собственной трагедии, которая тоже сводится к инициалу В., что выводит пальцем на стекле девушка из самого первого сна. В одной из сцен Балтимор мучительно выдумывает первое предложение нового романа, выходит сплошной вздор, в алкогольном бреду он отбивает певучий стих miss Vicky, where are you sweetie?

Единственно возможный жуткий финал решен в трэш-эстетике, которая только усиливает его фатальную горечь. Не способный более скрываться от прошлого Балтимор вырывает из чужого трупа осиновый кол (из груди неистово бьет объемный фонтан крови), прошлое-вампир открывает свои глаза и впивается в его шею клыками, как те бодлеровские химеры вонзались когтями в плоть. От того, что было спасенья нет; такова вечная награда.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить