Волос твоих пепел, Гретель — «Зона интересов» Джонатана Глейзера
В Каннах прошла премьера нового фильма Джонатана Глейзера, отправной точкой для которого стала книга Мартина Эмиса. Размышлениями о современном изображении войны и Холокоста делится Дмитрий Елагин.
Участок семьи Хёсс разделен на две симметричные части: одна — строгий домик, другая — сад. По периметру пышно растут цветы, прикрывающие массивную бетонную стену, отделяющую жилище от концентрационного лагеря Аушвиц, комендантом которого служит отец семейства. Каждое утро дети отправляются в школу, а Рудольф выезжает за ворота на коне и сразу оказывается на работе, пока его жена и младший ребенок мирно спят.
«Зона интересов» основана на одноименном романе Мартина Эмиса, но сложно назвать эту картину прямой его экранизацией. Глейзер концептуализировал текст, вытравив из него всю драму (схожим образом он обращался и с литературным первоисточником предыдущего фильма «Побудь в моей шкуре»), что кажется подходящим для разговора на тему, не нуждающуюся в дополнительной драматизации.
На территории Аушвица Рудольф окажется лишь однажды. Зрителю не покажут ни камер, ни печей, ни жертв, ни палачей. Но режиссер предлагает послушать крики, стоны и скрипы, которых не сдержать бетонной стене. Концепт Глейзера понятен: он избавляется от прямой репрезентации ужасов Холокоста. В его понимании нельзя идти по пути Поланского, Бениньи или Спилберга — про величайшую трагедию XX века и без того достаточно игровых фильмов, взывающих к эмпатии и провоцирующих зрителей на слезы. Нельзя обращаться и к хронике, поскольку реальные документальные свидетельства, будучи показанными на экране, становятся зрелищем.
В огне все города похожи, бомбы одинаково падают вниз с самолетов разных стран
Канны-2022 — «Естественная история разрушения» Сергея Лозницы
Но не сказать, что фильм Глейзера уникален в своем роде. В памяти всплывают и «Герника» (1978) Эмира Кустурицы, и «Сын Саула» (2015) Ласло Немеша, также использовавшие метод «непоказа» — зрителю достаточно исцарапанного ногтями потолка душевой комнаты и выражения лица главного героя, дальше сознание само дорисует все детали. Трудно обойтись и без параллелей с документальными работами Сергея Лозницы, пересобирающего нашу память о событиях тех дней и предлагающего взглянуть на историю взором, лишенным диктата любой пропаганды. Его последняя на сегодня картина «Естественная история разрушения» (2022) сосредоточена на показе того, как мирную жизнь немецких городов к окончанию Второй мировой начало охватывать пламя войны. В огне все города похожи, бомбы одинаково падают вниз с самолетов разных стран — спустя десятилетия Лозница позволяет нам увидеть трагедию Германии без ненависти в сердце.
Глейзера интересует восприятие событий тех дней. Он всматривается в людей, живущих по соседству с концлагерем. Семья Хёсс кажется совершенно обычной: они едят яблочные пироги, приглашают друзей и близких к себе в гости, рыбачат и плавают в речке. Здесь будто ничего не происходит, и есть время приглядеться к быту. Обратить внимание на мутную воду в реке, примерку чужой одежды, кровавые сапоги, садовника в серой одежде и поднимающийся над забором дым от поезда. Жизнь супругов практически бессобытийна и меняется лишь когда Рудольфа переводят по работе. Он переезжает, а жена остается — так дороги ей дом и сад.
Режиссерский подход к теме можно назвать уместным и удачным, но зачастую сам автор не следует ему до конца. Эмоции берут верх. Как бы Глейзер ни пытался показать нацистов обычными людьми с их рутиной, он не сдерживается от прямолинейных монтажных решений — вроде параллели со свиньями. Заточив героев в сартровской темнице, он же дает им освобождение, позволяя Рудольфу выйти за пределы его домашней тюрьмы. Вопросы вызывает и второстепенная линия про девочку, которая в ночи прячет яблоки для рабочих концлагеря. Подобных просчетов в этой вроде бы архитектурно выстроенной картине достаточно — и остается только догадываться, насколько они преднамеренны.
