Тамагочи
Двенадцать лет назад российский ребенок выдернул чеку, граната пропиликала Happy Birthday, на крохотном экране взорвалось яйцо с инопланетной формой жизни.
Как всякий ребенок, мой тамагочи любил только выигрывать, и надо было поддаваться — иначе индикатор настроения пришельца сползал в ноль. Через два дня он умер, потому что в классе тамагочи воспитывать было нельзя — он пищал, учительница кричала, — а во внутреннем кармане висевшей в раздевалке зимней куртки ему было скучно и голодно. Воскрешение производилось при помощи иголки или зубочистки — кнопка reset была спрятана глубоко в корпусе. Я, конечно, поубивался, но не очень сильно, потому что часто смотрел фильм «Чужой» и знал, что не
стоит слишком привязываться к инопланетным организмам.
Вторая попытка отцовства оказалась удачной: питомец быстро обрастал пикселями, у него появился нос, отросли
нервы и оценки в школе, потом успешно улетел в космос, к своим.
Вскоре почти все одноклассники обзавелись тамагочи. Некоторым вместо аккуратного яйца с десятком гомункулов на выбор родители купили несуразную будку с одинокой собакой внутри. Будка выглядела смешно, в карман не помещалась, вешалась на штрипки, ее носителя осмеивали. Несчастные бездетные дети вообще подвергались безжалостному остракизму. Зато модные девочки из богатых семей
заводили себе сразу по
Через полгода, когда пик помешательства миновал, резиновые кнопки безнадежно продавились, а родительский инстинкт неожиданно угас (в классе даже началось соцсоревнование по максимально быстрому умерщвлению карманных монстров), в городе появились игрушки, в которых, кроме преждевременной смерти и
