Своя чужая жизнь
Вероятно, задумано, что главный герой, Андрей Павлови ч Калистратов, — великий режиссер. Что он, снимая фильм про Петроград 1921 года, тонко чувствует эпоху, время, воздух. Но тогда почему же эти 20-е годы на экране выглядят так картонно и фальшиво? В ДИСКе («Доме Искусств»), где в 21-м поселилось больше половины всех поэтов и писателей Петрограда, топили плохо, было холодно и голодно. На званые вечера и выставки порой приходили в шубах и валенках. В фильме Рогожкина — изобилие, декольтированные дамы и расфранченные хлыщи: и Гумилев, и Блок, и Ахматова ничем не отличаются от столь осуждаемых режиссером Ларисы Рейснер и Федора Раскольникова. Говорят торжественно и глупо. Столь же ужасно играют актеры и в современных эпизодах фильма. Длиннющие диалоги, абсолютно бессодержательные… Вообще, язык, которым говорят персонажи, напоминает фильмы 40-х-50-х годов. Все многословно, излишне литературно (а ла Кочетов): нагромождение банальных метафор. Но дело в том, что у актеров 40-х-50-х был счастливый талант: обыграть и оживить любой текст, даже самый бессмысленный. Здесь же актерская игра — ниже всякой критики. Понятно, что у великого режиссера должны быть свои странности, но все-таки провести все пять серий с одинаковым выражением лица — это перебор.
Все это обидно, когда вспоминаешь очень хороший фильм «Кукушка», в котором актеры играют безупречно. На это можно возразить, что телесериалы строятся по своим законам. Но тогда зачем выбирать формат телесериала, чтобы снимать «исповедальное» кино?
