Борис Нелепо
Борис Нелепо

Сорок шесть ударов палкой. История одной копродукции

СЕАНС - 53/54 СЕАНС – 53/54

«Этот фильм должен быть очень, очень мерзким». Телеграмму такого содержания Роджер Корман отправил в 1981 году чилийцу Раулю Руису, к тому времени уже обустроившемуся во Франции после бегства от диктатуры Пиночета и успешно начавшему с нуля свою карьеру. Для Кормана он собирался сделать свою тридцать восьмую картину «Территория» — англоязычный дебют по мотивам реальной истории о заблудившихся во Франции в походе туристах, которых голод превратил в каннибалов. Съемочная группа приехала в живописный лиссабонский пригород Синтра, но из-за недостатка финансирования работа неожиданно встала. Съемки посетил Вим Вендерс и так вдохновился атмосферой простоя, что тут же позаимствовал всю команду Руиса — от техников до актеров — и прямо там снял свой знаменитый импровизационный фильм «Положение вещей», рассказывающий о мытарствах режиссера в аналогичных обстоятельствах.

Что произошло тогда в Португалии? Сегодня в этой истории все сложнее разобраться, поскольку, как это свойственно всему, связанному с Раулем Руисом, она обросла мифами. Недоброжелатели упрекают Вендерса в том, что он сам оказался каннибалом и чуть ли не украл у коллеги фильм, который получил впоследствии «Золотого льва» Венецианского фестиваля, — по аналогии можно вспомнить, как Никита Михалков снимал «Рабу любви» на пепелище фильма Рустама Хамдамова «Нечаянные радости». Впрочем, сам Руис всегда отрицал какой-либо злой умысел Вендерса, не говоря уже о том, что ему-то удалось завершить свою картину — и во многом благодаря немецкому режиссеру.

Одну из главных ролей в «Территории» исполняла Изабель Вайнгартен, молодая актриса, только что открытая Брессоном и Эсташем. На тот момент она встречалась с Вимом Вендерсом, которому и рассказала по телефону о том, что съемки картины под угрозой из-за нехватки пленки. Сам Вендерс находился в кризисе из-за затяжного конфликта с Фрэнсисом Фордом Копполой — для его студии American Zoetrope он снимал свой голливудский дебют «Хэммет». Вендерс оказался совершенно не готов к классическому продюсерскому давлению, с которым столкнулся; в частности, Коппола остановил съемки, чтобы переписать не устраивающий его сценарий. Приехав навестить подругу в Португалии, Вендерс увидел полную противоположность тому, с чем он столкнулся в Америке: вместо огромной съемочной группы Руис работал с небольшой командой в чрезвычайно расслабленной атмосфере. Немецкому режиссеру показалось, что он попал на пикник, — что недалеко от истины, учитывая известную страсть Руиса к организации застолий, ставших, вопреки сюжету картины, важным компонентом работы. Вендерс тут же поехал в Берлин за хранившейся у него пленкой, чтобы не только помочь Руису, но и как можно скорее снять свое кино.

Одной из загадок «Территории» до сих пор остается роль Роджера Кормана в ее производстве. Во многих источниках он до сих пор указывается в качестве продюсера. Но в титрах самого фильма о Кормане нет ни слова, в продюсерах числятся только Пьер Коттрелл и португалец Паулу Бранку. Через несколько лет Бранку сравнится с Корманом по влиятельности и станет таким же легендарным продюсером, но «Территория» — пока что один из его первых опытов в кино. Тем не менее он прославится именно своим авантюристским подходом к финансированию лент, в рамках которого внезапная нехватка пленки — отнюдь не исключительная ситуация. Поэтому можно предположить, что Корман только рассматривался как продюсер, но договориться с ним в итоге не удалось. На эту же версию указывает и знаменитый независимый американский режиссер Джон Джост, который провел на съемках «Территории» неделю, снимая документальный фильм о Руисе по заказу British Film Institute.

«Положение вещей». Реж. Вим Вендерс. 1982

После смерти режиссера Джост опубликовал в своем блоге воспоминания о тех днях. В частности, он рассказал, что присутствовал на встрече Руиса и Кормана в шикарной пятизвездочной гостинице, где и предполагалось вовлечь знаменитого продюсера в производство. По замечанию Джоста, Руис с иронией воспринимал дистанцию между ними и отсутствие какого-либо понимания, что неудивительно: о чем могли бы договориться студийный босс и один из самых непредсказуемых арт-режиссеров Европы? В своих заметках Джост, испытывающий сильнейшую неприязнь к Вендерсу, издевательски называет его Белым Рыцарем. Хотя все источники сходятся на том, что именно он все-таки привез кинопленку, чтобы Руис доснял свой фильм. В интервью Вендерс рассказывает, что чилийцу оставалось работать всего неделю, поэтому ему легко было договориться о начале своих съемок. Джост гневно опровергает эти слова, называя Вендерса лжецом. По его словам, Руису оставалось еще шесть недель работы, но управиться ему было велено всего лишь за одну.

Существовала ли на самом деле эта телеграмма Кормана, давшая жизнь сразу двум этапным фильмам — «Территории» и «Положению вещей»? Доподлинно это тоже неизвестно. Она упоминается лишь в двух источниках: в тексте знаменитого критика Эдриана Мартина, специалиста по Руису и автора книги о нем, и книге британского писателя Пола Бака Lisbon: A Cultural and Literary Companion. Но они же утверждают, что документальный making-of Джоста был завершен, и даже приводят его название — «На территории Кормана?» (In Corman’s Territory), в то время как сам Джост пишет, что фильма никакого не вышло, да и сам материал давно утерян, хотя он и не отказался бы теперь его пересмотреть.

В защиту шаманского кинo В защиту шаманского кинo

Впрочем, Рауль Руис точно попытался следовать указанию сделать фильм «очень мерзким»; возможно, чтобы сделать приятное Корману, как предполагает Даней в своей статье для Cahiers du cinéma. Стилизуя фильм под наивные хорроры пятидесятых, где прямолинейные мотивации героев просты и понятны, режиссер медленно знакомит нас с группой туристов, которые, лишившись проводника, бесконечно блуждают по одним и тем же местам, не в состоянии найти выход. Руис не гнушается гротескного черного юмора. Например, однажды путники набредают на случайных встречных, одного из которых играет директор лиссабонской Синематеки Жуан Бенар да Кошта: незнакомцы устроили собственный пикник и вовсю пируют, героям предлагают угоститься коньяком, а узнав, что те не ели уже несколько суток, сочувственно констатируют, что в таком случае алкоголь вряд ли пойдет им на пользу и, скорее всего, вызовет боль в животе.

«Территория». Реж. Рауль Руис. 1981

Медленно развивающаяся картина наконец приходит к своей кульминации, когда туристы уже начали лакомиться трупами, но поедать чужую плоть отказывается Франсуаза, которую долго уговаривают ее друзья. «Как ты можешь знать, что тебе не понравится, если ты ни разу не пробовала?» — обращается к ней другая героиня по имени Барбара. Но Франсуаза предпочитает мучительную агонию истощения, после чего рассерженные товарищи решают не вступать с ней в какие-либо контакты. Перед смертью к ней приходит проститься ее малолетний сын, за что его наказывают в палаточном лагере. Уже в следующей сцене мы видим его с рукой матери, которую он забрал себе на память, ее пытается отнять его малолетняя подружка, мальчик душит ее до смерти. Следующая сцена: безумный предводитель лагеря, превративший каннибализм в религиозный ритуал (явная отсылка к «Повелителю мух»), избивает своего друга детства палкой. Сорок шесть ударов подряд. Когда его изувеченная жертва, вся в крови, поднимается, он падает и умирает от сердечного приступа. Девушка вождя чествует победителя, страстно целует его взасос, слизывая с него кровь и ошметки плоти.

Эта руисовская жуть начинается с трогательной сцены, в которой маленькая девочка подбирает раненого совенка и выхаживает его, чтобы спустя несколько сцен с удовольствием съесть. Стоит ли говорить, что между философским хоррором «Территория» и типичным для Вендерса эгоцентричным «Положением вещей» нет почти ничего общего; у последнего дети появляются в кадре ненадолго только ради того, чтобы прочитать смешное стихотворение про уток: «Если бы люди были утками, как бы вам это понравилось? Если бы люди были утками, вы бы женились на потрясающей утке? А если бы утки были людьми? Кря-кря-кря…»

Как потом рассказывал Вендерс, его «Положение вещей» было посвящено попытке доказать, что в кинематографе больше невозможно рассказывать истории. Самой известной фразой из фильма стало изречение главного героя Фрица Мунро, по совместительству манифест отказа от повествования: «Истории бывают только в историях, тогда как жизнь проходит, не имея нужды превращаться в историю». Большую часть времени в «Положении вещей» герои томятся в заброшенном отеле на берегу океана, что задает необходимую атмосферу опустошения, пока Мунро пытается дозвониться до загадочного продюсера Гордона, обещавшего деньги и пленку. В финале он отправляется в Нью-Йорк, где первым делом встречается с адвокатом Гордона, которого играет — сам Роджер Корман. Другим кормановским эхо звучит начальная, самая лучшая, завораживающая сцена — фильм в фильме под названием «Выжившие», который снимают герои. Чаще всего указывается почему-то, что это ремейк «Дня, когда Земле пришел конец» Кормана; более авторитетные источники называют его версией «Самого опасного человека на свете» Аллана Дуона, но к обоим фильмам эта сцена почти не имеет отношения.

«Территория». Реж. Рауль Руис. 1981

Во всей этой истории важна аура Кормана, одно эхо его имени, способное порождать мифы, легенды и фильмы. Начало восьмидесятых охвачено разочарованием — прежде всего для немецкого кинематографа. Восьмидесятые — усталое десятилетие, и именно такие истории запускали механизм, который продлевал жизнь авторского кинематографа. Благодаря Раулю Руису Вим Вендерс познакомился с легендарным оператором Анри Алеканом, работавшим еще с Абелем Гансом и Жаном Кокто. Вендерс был уверен, что тот на пенсии, а в итоге именно благодаря этому знакомству стало возможно «Небо над Берлином». Не говоря уже о том, что на остатки пленки от «Положения вещей» Джим Джармуш снял треть своего «Более странно, чем в раю». От великого Кормана до новых «независимых» — путь в несколько рукопожатий.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить