Анна Лис
Анна Лис

Сказка о потерянном времени


Не было гвоздя — подкова пропала.
Не было подковы — лошадь захромала.
Лошадь захромала — командир убит.
Армия разбита — конница бежит.
Враг вступает в город, пленных не щадя,
Потому, что в кузнице не было гвоздя.
(Английское стихотворение,
перевод С.Я Маршака).

Мальчик-с-пальчик, иллюстрация Генриха Лейтеманна

В сказке Шарля Перро «Мальчик-с-пальчик» родители дважды отводят своих семерых сыновей в лес на верную смерть. В первый раз Мальчик-с-пальчик, самый слабый, но и самый смышленый из всех братьев, находит дорогу домой; во второй раз он и его братья попадают в логово Людоеда.

В сказках ребенок встречает разных взрослых: Людоеда, Бабу Ягу, Злую Мачеху… Они хотят его убить, зажарить и съесть, заставляют работать — долго, трудно и бессмысленно. Проходя испытания волшебного мира, маленький герой приобретает опыт выживания и взрослеет.

Победить сказочных злодеев — значит перехитрить их: вместо себя посадить на лопату и засунуть в печку или подменить себя в кровати поленом. Бесхитростная Красная Шапочка этого не умела и была проглочена волком. Не обязательно отправляться в опасное путешествие, чтобы столкнуться с миром взрослых: и Мальчик-с-пальчик, и Белоснежка встречают беду на пороге собственного дома.

Волчок, реж. В.Сигарев, 2009

Дети из фильмов «Волчок» и «Похороните меня за плинтусом», как и сказочные герои, сталкиваются со страхами и ужасами в своем доме, в своей семье, но им не удается ни справиться со злом, ни стать настоящими героями.

Ключ от королевства

«Вот вам ключ от королевства, в королевстве — город, в городе — улица, а на улице двор»; на дворе дом, в доме комната, в комнате стол, под столом сидит девочка и смотрит на свою Мать.

«Волчок» словно детское стихотворение «Ключ от королевства»: рассказ доходит до финала,
а потом фразы повторяются в обратном порядке. Фильм Василия Сигарева начинается и заканчивается одним и тем же кадром, когда девочка смотрит сквозь отверстие в водонапорной колонке, похожее на замочную скважину.

Дом, в котором она живет, стоит на окраине безымянной улицы безымянного города, где нет ни детских площадок, ни других детей. В самом доме даже детской книжки не увидишь. Если что и есть у этой девочки — так это юла-волчок и один потусторонний друг, умерший мальчик с фотографии на кладбищенском памятнике.

Камера следит за происходящим всегда украдкой, так же, как исподлобья и исподтишка наблюдает за взрослыми ребенок. Этого упорного «наблюдателя» никто не замечает: он предоставлен самому себе. Тем пристальнее и пытливее его взгляд.

Дом — сцена, на которую по очереди выходят разные взрослые: бабка, сестра матери, сожители матери и даже одна сожительница — второстепенные персонажи, статисты. Детские глаза смотрят на них, но на самом деле мимо, сквозь — и видят только Мать.

Мать «вспыхивает», как сноп огня, — ярким красным цветом среди сине-голубого мира, переливающегося ночными и вечерними красками. Таких взрослых девочка еще не видела. «Красная» женщина дарит ей первую в жизни игрушку, насмешливо улыбается и приводит с собой какого-то папу.

Похороните меня за плинтусом, реж. С.Снежкин, 2009

Яркое не значит теплое. Мать появляется редко и светит, но не греет, как зимнее солнце. Безболезненно смотреть на яркий свет можно, если прищурить глаза или прикрыть их ладонью. В окольцованном надмогильными крестами медвежьем углу, где солнечный свет появляется только во снах, так просто полюбить гостью из большого мира, прикатившую с таинственного праздника жизни. Даже если она тебя возненавидит.

Девочка еще не знает о том, что она — страшный сон, воспоминание матери о своем детстве. Полюбить ребенка для нее невозможно, потому что это значит полюбить свое прошлое — того маленького зверька, пристегнутого к будке-дому и оставленного скулить на луну, каким была она сама. Это воспоминание гонит ее прочь из дома — в кабаки, на вокзалы, на страшные дороги и перепутья российской провинции.

Вглядываясь внимательнее, мы можем понять, что мать и дочь — это один персонаж. Закадровый голос принадлежит одному и тому же человеку — актрисе Яне Трояновой, которая играет мать девочки. Сначала может показаться, что голос за кадром принадлежит повзрослевшей девочке и что он специально «состарен», как будто его обладательница до срока повзрослела. Но в финале становится ясно, что у взрослой девочки другой голос.

Прошлое и настоящее, детство и зрелость, тайна рождения и тайна смерти сплетены в один гордиев узел — волчок, круговорот жизни и смерти. Мать рассказывает дочери сказку о том, как она нашла на кладбище волчонка, взяла его с собой, а он возьми да превратись в маленького ребенка. Напуганной страшной историей девочке снится кошмар, в котором она занимает место матери и находит полиэтиленовый пакет со скулящим найденышем. В самом начале фильма, когда мать ловит милиция, ее речь похожа на отрывистый, сдавленный лай.

Найдя дочь на кладбище, мать нашла ее уже мертвой и ничуть не испугалась. Только чудесное превращение мертвого в живое пугает мать по-настоящему, потому что теперь этот ребенок с каждым мгновением своего взросления будет отнимать у нее жизнь.

Страшно не в сказке, а когда сказка приобретает человеческое измерение.

Как надмирное пространство, в котором проблемы жизни и смерти — череда вращательных движений, а злой ребенок-демиург играет жизнью-волчком, сосуществует рядом с бренным земным миром, остается загадкой: ребенок, которого не было, сидит на полу и тщетно передвигает яркие предметы в надежде ее отгадать.

А был ли мальчик?

Шультес,реж. Б.Бакурадзе, 2008

Саша Савельев, мальчик из фильма Сергея Снежкина «Похороните меня за плинтусом», тоже живет в замкнутом мире. Место действия — квартира бабушки и дедушки — в сказочном сталинском доме с высокими потолками, тяжеловесной мебелью и бесконечными книжными полками, в которых бабушка прячет деньги.

Мальчик Саша так же, как и девочка из фильма «Волчок», сидит дома и ждет, когда придет мама. Он не ходит в школу, не знаком с другими детьми, а если и выходит погулять, то только под конвоем бабушки — настоящей Бабы Яги с растрепанными волосами. Внешний мир, по ее мнению, не сулит ничего хорошего: там кругом зараза и микробы, от которых внук сгниет заживо, не дожив и до шестнадцати лет. На каждом углу его поджидает «Бубонная Чума» — мама и ее возлюбленный Карлик-кровопийца, готовый тут же умыкнуть Сашеньку и заморить его в своем логове.

В повести Санаева читатель воспринимает происходящие в повести события с точки зрения семилетнего Саши Савельева. Кропотливо и иронично воссоздавая детскую интонацию, Санаев заставляет своих взрослых героев разговаривать голосом Сашеньки, словно чревовещателей. Детскость речи придает замысловатым фразам комичность, граничащую с абсурдом и фантастикой. В фильме Снежкина «непроизносимые комбинации» бабушки лишены иронического остранения и превращены в поток безумного сознания. Голоса ребенка не слышно за громкими криками; порой кажется, что мальчик спрятался в шкафу, да так там весь фильм и просидел. В повести все взрослые герои (бабушка, мама, «карлик», дедушка) «вращались» вокруг мальчика, как планеты вокруг Солнца. В фильме система персонажей совсем иная — все действующие лица, в том числе и мальчик, вращаются вокруг Бабушки. Взрослый мир, гротескно избыточный в своих выражениях, третирует и наказывает героя, всячески истязает его, в сущности, переваривая самого себя и в конце концов умирая. Мальчик в недоумении стоит у бабушкиной могилы: а что это, собственно, было?

Сергей Снежкин (как и Василий Сигарев в «Волчке») лишил своего маленького героя единственной возможности сопротивляться миру взрослых: а именно, дать ему свою честную оценку. Дети — всего лишь фантомы героев, призраки, чье присутствие в мире никак не может на него повлиять.

Принц и нищий

Сказка про темноту, реж. Н.Хомерики, 2009

Пятилетний мальчик в фильме «Сказка про темноту» Николая Хомерики — персонаж эпизодический. Главная героиня фильма Ангелина, инспектор по делам несовершеннолетних, должна отвести его в детскую комнату милиции, чтобы затем отправить в приют, но вместо этого она идет с ним на детскую площадку и рассказывает ему странную «сказку про темноту», про «мушиного принца с золотыми волосами», на которого похож ее подопечный. В ответ она получает именно то, что и должен сказать ей Повелитель Мух и Вельзевул: «А ты сухая, старая пиздюлина». С этого начинается история женского одиночества, искушаемого призраками любви. Мальчик — единственный, кто говорит Ангелине ту правду, которую она знает и без него.

Мальчик из фильма Б. Бакурадзе «Шультес», карманный воришка, похож на своих беспризорных «коллег» из произведений Диккенса, из советских двадцатых, из Великой депрессии и других смутных времен. Так же, как и они, он, уличный старожил, с самого рождения привык жить по правилам взрослого мира. В нем сочетаются детская наивность и опытность бывалого человека. На первый взгляд кажется, что таким детям взрослые не нужны: они сами себе и отец, и мать, а учитель их — улица.

Шультес интуитивно искал и нашел себе напарника и друга — такого же одинокого, как он сам: у Костика нет ни друзей, ни родителей. Леша ходит с мальчиком в кафе, катается с ним на колесе обозрения, дарит ворованный телефон, покупает новую куртку, отдает ему на хранение «очень важный документ» — листок из блокнота со своим адресом и телефоном, доверяет мальчику свою память. Оба они бродят по городу никем не замеченные: один слишком мал, а другой стал тенью даже для самого себя.

Шультес нуждается в мальчике едва ли не больше, чем мальчик нуждается в нем: ведь Костик — из той настоящей жизни, в которой Шультес не может найти себе место. Мальчик дарит своему новому другу песню с припевом «Леша я или не Леша?», случайно угадав ту мысль, которая постоянно стучит в висках Шультеса. Костик становится единственной связью Шультеса с настоящим временем и ключом к его прошлому.

Мушиный принц из «Сказки про темноту» и маленький оборвыш из «Шультеса» становятся для взрослых проводниками в их внутренний мир и в мир внешний. И трагический разлад с действительностью, и попытка воссоздания ее целостности начинаются со встречи взрослого и ребенка.

Дети знают то, чего не знают взрослые. Но могут ли они им помочь?

Потерянные дети

В сказке ребенок побеждает зло чуть ли не голыми руками, в то время как взрослому в этом нелегком деле нужны разные вспомогательные инструменты вроде меча-кладенца. Только надев специальные «детские очки», можно без страха прогуляться по таинственному лесу. Именно эти очки помогают героям «Сумасшедшей помощи» Бориса Хлебникова.

Современный герой — это невзрослеющий ребенок: герои «Симпсонов», «Гриффинов» и «Южного Парка» не взрослеют на протяжении сотен серий. Простодушный взгляд ребенка нужен именно для того, чтобы показать время глазами того, кто еще не успел ничего о нем узнать. Этот взгляд наивного наблюдателя, который как будто прилетел с другой планеты. Но зачем этот взгляд в фильмах, где местом действия является безвременье, а декорациями — безымянная окраина города N или безымянная квартира, застрявшие между восьмидесятыми, девяностыми и нулевыми?

Чтобы рассказать о безвременье, достаточно молчаливого присутствия ребенка в кадре: за него скажут другие — те, кто за кадром. Проблема в том, что они не знают, что сказать.

Шультес, реж. Б.Бакурадзе, 2008

В современных фильмах про детей маленький герой теряется среди статистов и реквизита. Пропадает гвоздик, и армия проигрывает битву. Быть взрослым в современном кино очень страшно.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить