Наталья Серебрякова
Наталья Серебрякова

Симон Леренг Вильмонт: «Эти государства были мифической землей»


 

 

— Почему вас заинтересовала именно тема войны на Донбассе?

— Я просто хотел рассказать о ребенке, который живет на территории войны. Ребенке, которого преследует повседневная опасность, который растет в условиях, далеких от нормального человеческого существования. Именно на Украину меня привела цепочка необъяснимых совпадений и случайностей. Странно, кстати, что кинематографисты почти не уделяют внимания этом конфликту, хотя Европа так близко. Я помню, как рушилась Берлинская стена, помню Холодную войну… бывшие советские республики всегда были какой-то мифической землей, которую мы не посещали. И когда я наткнулся в новостях на украинский конфликт, то сразу подумал: «Вот куда я поеду».

— Как вы нашли главного героя фильма, мальчика Олега?

— Мы интервьюировали детей из находившихся под обстрелом деревень, и всех спрашивали: «Можешь рассказать, каково это бояться?» До Олега мало кто из детей мог передать свои чувства словами. Я помню, как мы встретились: был холодный день, один из последних в первой поездке. Я задал ему этот вопрос, а он посмотрел на меня своим пронзительным взглядом и, немного поколебавшись, сказал: «Когда пушки на холме начинают стрелять, это как будто какая-то невидимая рука проникает в мою грудь. И когда я слышу удары бомб и ответный огонь, эта рука словно крепко сжимает моё сердце, делает его маленьким и холодным». Затем он немного засмеялся, и я переспросил переводчика: «Он действительно так сказал?» И переводчик сказал: «Да, да, именно так». Так я понял, что нашел главного героя.

 

 

— У вас было несколько короткометражных фильмов о детях. Чем они вас привлекают как герои?

— У меня есть брат-близнец, он выглядит точно так же, как я. Мы росли и постепенно отдалялись друг от друга. Подростковый возраст — это волшебный период: твоя детская наивность исчезает, и перед тобой открываются прекрасные перспективы. Мир велик, и кто знает, кем ты в нем можешь вырасти. Это путешествие в мир открытий, плохих и хороших приключений, которые будут вне зависимости от того, чем вы будете заниматься потом. Для меня отрочество — это магический возраст, оно сильно влияет на нас всех.

— Вы как-то планировали свои поездки в Украину?

— Первоначально план состоял в том, чтобы в течение года ездить туда раз в два месяца на одну неделю. Полтора года прошло в таких поездках, на третью или четвертую я начал интересоваться отношениями Олега с двоюродным братом. Пришел к ним и сказал: «Хочу снимать их вместе…» Но мне сказали: «Не получитя — брат завтра уезжает». Вся концепция поменялась. Еще раз все поменялось, когдая узнал о дружбе Олега с одним из полковников, живших на окраине своей деревни. Для меня эта линия стала очень важной: это был взрослый человек, который был для Олега образцом для подражания. Я хотел их снимать, но когда я приехал в следующий раз, солдат уже не было. Тема осталась не раскрытой.

 

 

— В фильме есть красивый момент, когда мы слышим голос бабушки Александры за кадром…

— Я не журналист, я почти не снимаю интервью и не использую их в фильмах, но, кажется, бабушка увидела во мне журналиста. И, чтобы завоевать ее доверие, нам пришлось много ее записывать. Мы были единственными, с кем Александра действительно могла свободно поговорить, и мой помощник сказал мне: «Вы должны перевести хотя бы часть: это почти стихи». Это был голос взрослого, который был мне нужен, чтобы описать понимание происходящего, вопреки непосредственному восприятию ребенка.

— Было ли что-то еще, что стало понятно только при переводе?

— Да, во многих случаях со мной не было переводчика, я шел на съемку с мальчиками, был далеко позади, чтобы не беспокоить… Сиде, думал: какая удивительная сцена! Аони просто разговаривали о лягушках.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить