Эссе

Славные семидесятые


Русский регтайм. Реж. Сергей Урсуляк, 1993

Успех полнометражного дебюта Сергея Урсуляка в значительной степени определяется тем, что в основе его картины лежат простые и общепонятные человеческие чувства, предложенные вниманию зрителя в привычных кинематографических решениях. Желание молодого человека совместить ностальгию по тому времени, на которое пришлась его молодость, с газетно-публицистической переоценкой того же самого времени как мрачного и «застойного» — воспринимается всеми с пониманием и сочувствием. Даже и в интеллигентских кругах тяжелая ненависть к «совку» постепенно начинает обрастать прихотливыми обертонами: время ностальгии уже наступило, и Урсуляк отдает ей дань, на несколько лет опередив авторов сверхпопулярного проекта «Старые песни о главном».

Сценарист Геннадий Островский отталкивался от реальной истории: 8 ноября 1977 г. молодые люди, в подпитии гуляя по городу, сорвали праздничный флаг и решили разорвать его на 60 частей в честь 60-летия Октября. За этим занятием их застал милиционер и, после непродолжительной погони, задержал одного из шутников. По записной книжке бедолаги (одна из версий) удалось установить прочих. Однако Леониду Брежневу уже доложили, что славный юбилей страна встретила без происшествий, поэтому дело раздувать не стали, знамя переквалифицировали в «праздничное полотнище» (а это уже была не статья), «идеологическую диверсию» — в мелкое хулиганство. Для троих дело закончилось тридцатирублевым штрафом, а затем отчислением из института, а четвертого, активного и изрядно надоевшего властям сиониста и диссидента, в 48 часов выслали из страны.

Русский регтайм. Реж. Сергей Урсуляк, 1993

Историю эту Михаил Ширвиндт, один из участников происшествия, рассказал своему приятелю режиссеру с предложением снять что-то вроде “русского “Расемона«”— четыре версии одного происшествия. Однако Урсуляк с Островским предпочли одну версию — свою. Главным героем становится юноша из Жмеринки, с детства мечтающий жить в Америке и получивший вызов от дальних родственников. Приключения Миши Раевского в Москве и составляют большую часть картины: встреча, а затем ссора с отцом, который должен подписать разрешение на выезд, но отказывается; неудачная попытка заработать фарцовкой деньги для оплаты «черного» нотариуса; знакомство и затем дружба с двумя сверстниками, и уже потом — история с флагом.

Однако основные драматургические позиции остаются сугубо «назывными». «Американомания» героя выражается только в том, что у него есть большая карта Нью-Йорка, на которой он с детства привык играть. Он одет в советский ширпотреб, пострижен в советской парикмахерской, слушает советские ВИА и Джо Дассена, не знает английского и с советской властью разногласий не имеет.

Русский регтайм. Реж. Сергей Урсуляк, 1993

Столь же поверхностна и линия фарцовки: неизвестно откуда взявшийся всемогущий Махмуд, этакий демон ex machina, неизвестно зачем дает заведомо неопытному герою изрядную партию ходового товара, заранее зная, что мальчика рано или поздно «кинут», а затем лично разыскивает, запугивает, навешивает нереальный долг. Из всего суетного, хлопотного и грязноватого занятия мы видим только светлую мечту и черное разочарование, а посередине — два оборванных разговора. Анекдот с порванным флагом развернут в зловещую гэбэшную провокацию без каких-либо внешних мотиваций: героя заставляют подписать некое заявление, а за это в течение суток решают все его проблемы с отъездом и даже сажают на самолет. Профит ГБ, поленившейся даже завербовать эмигранта, остается вообще за рамками понимания.

Фильм, лишенный внятной сценарной логики, распадается на фрагменты. Отдельные эпизоды чрезвычайно удачны — и живые, и трогательные, и остроумные, и грустные. Беда лишь в том, что стилистический код у каждого свой, и в пространстве одного фильма они с трудом уживаются. Буффонадный сон героя о торжественном въезде в столицу; гротескная коллективная читка в Жмеринке письма от тети из Америки; скетч со стреляющими жареными каштанами; гомерический концертный номер Ширвиндта-старшего, исполняющего со сцены стих «Ленин и печник» — все они придуманы и исполнены отменно, если бы только у этого ожерелья нашлась бы нитка.

То же и актеры. Среди актерских работ есть и хорошие, и очень хорошие, и блистательные (Владимир Меньшов и Евгения Симонова в качестве отца и мачехи главного героя). Николаю Добрынину — Мише Раевскому из Жмеринки — приходится в каждом эпизоде перестраиваться под партнеров и стилистику, отчего формальный наигрыш выпирает наружу. Несмотря на сюжетные перекосы и наивную режиссуру, «Русский регтайм» принят с не характерной для критики благосклонностью и даже сердечной приязнью.

Русский регтайм. Реж. Сергей Урсуляк, 1993

Педалированные приметы «славных семидесятых»: песни «Веселых ребят» и «Цветов», афиши Романса о влюбленных и джинсовая рубашка Дмитрия Марьянова, — обманывают своей точностью, отвлекая от зияющей пустоты фона. Но публика обманываться рада. Она согласна с тем, что ей «ничего не хотят рассказать», а «хотят только напомнить», ей «не важна связь и слаженность картины. Достаточно «знака» (Лев Аннинский). Жажда дистиллированных позитивных эмоций заставляет увидеть хуциевско-шпаликовско-данелиевские «отсылы» при полном отсутствии Москвы; услышать страдания юного америкомана в насвистывании дассеновского «Salut» и меланхолическом фортепиано Микаэла Таривердиева.

Ищущий — обрящет. Приз кинопрессы за лучший дебют и «Зеленое яблоко — золотой листок» обозначат не только признание фильма, но и определение эстетических преференций: от эстетского постмодернизма — к здоровым реалистическим традициям.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: