«Красное небо» и синие сны Кристиана Петцольда
В Берлине вручили награды: фильм Кристиана Петцольда «Красное небо» удостоился Большого приза жюри. О писателе-неудачнике, мороженщице, лесных пожарах и морском сиянии вслед за Петцольдом рассказывает Ирина Марголина.
В лесах Германии пылают пожары, но они еще далеко, а пока двое друзей, Леон и Феликс, отправляются на балтийское побережье, чтобы заняться там разнообразными полезными делами: Леону нужно закончить роман, Феликс работает над фото-портфолио. Правда, с самого начала что-то не ладится. Посреди леса ломается машина, а дом оказывается занят — там живет сезонная работница Надя (Паула Бир, которая снималась и в предыдущей картине Петцольда «Ундина»). Ее по ночам навещает любовник Дэвид. Ничего не остается, как всем вместе проводить лето у моря.
Неловкие ситуации, влюбленность и ревность, жужжание мух и ужины на террасе — жанр летнего фильма отлично знаком французам или американцам: герои, молодые люди, постигают таинства любви, отношений и самих себя на фоне летней природы и вдали от родительского надзора. Только вот немецкое кино такого жанра не знает. И уж тем более далек от него Петцольд. Его серые автобаны и немецкие захолустья, берлинские улицы или исторические полустанки мало общего имеют с ярким курортным променадом, на котором шумит жизнь. То же и с героями. Вместо вдумчивых, молчаливых и энигматичных героинь прежних фильмов (Барбара из одноименного фильма, Нина в «Призраках» или Нелли в «Фениксе») — вудиалленовский писатель-невротик Леон и окружающие его молодые люди, которые ведут оживленные беседы на манер ромеровского «Зеленого луча». Надя продает детворе мороженное, Леон мечется в поисках номера в отеле для своего редактора, который обещал заехать для обсуждения текста. Феликс и Дэвид жизнерадостно болтают на пляже, обсуждая будущий фотопроект. Что-то здесь не так.
Жизнь проносится мимо него, ему до слез обидно, а зрителям — смешно
После премьеры его предыдущего фильма «Ундина» здесь же, на Берлинале, Петцольд отправляется с картиной в Париж, где умудряется подхватить коронавирус. Тогда-то, лежа несколько недель в горячке, он и задумывает свой следующий фильм. Вероятно, дело в температуре. Ведь в «Красном небе» Петцольд еще и удивительно игриво обращается с жанрами. В самом начале фильма, когда у Леон с Феликсом остаются без машины, двое отправляются к дому пешком, благо что Феликс знает короткий путь через лес. И внезапно в этом самом лесу уверенно проступает хоррор: Леон остается один на один с устрашающей и полной звуков чащей. Эти звуки еще понадобятся, когда в финале пожар доберется до местных, и на выжженный лес опустится мертвая тишина. Сейчас же, двое добираются до дома, и мы оказываемся посреди густопсового ромкома.
Не забывает Петцольд и о своей прежней образной системе. Его фильмы всегда близко соприкасаются с материей сна. «Кино и есть сон. Мы сидим в зале, смотрим фильм, наполовину бодрствуя, наполовину пребывая во сне», — говорит во время пресс-конференции Петцольд. Напоминает своей структурой сон «Йелла» (2007), между фантазией и явью разворачивается действие «Ундины» (2020). В «Красном небе» Петцольд идет дальше, и его комичный (поначалу) герой-невротик просто-напросто постоянно засыпает. Он должен дописать свой роман, но все словно бы ополчились против него: то друг Феликс зовет на пляж, то пленительная Надя шуршит на кухне в своем красном платье, то Дэвид красуется оголенным торсом. Тут не до романа. И хотя Леон героически отказывается от развлечений — «мне нужно работать», — мучительный творческий процесс не идет. Леон кидает в стену теннисный мяч, бродит по пустым комнатам дома, но все больше спит. Жизнь проносится мимо него, ему до слез обидно, а зрителям — смешно.
Приезжает редактор, и начинается новый жанровый виток — экзистенциальная драма. Надя читает по памяти стихотворение «Азра» Гейне, Леон окончательно отчаивается, а пожары все ближе. Петцольд все еще снимает немецкое кино, просто на смену городской фактуре приходит природная мифология. Это направление он взял еще в «Ундине», где двое главных героев взаимодействовали со стихией воды, здесь центральное место отдано немецкому лесу. И лес этот в огне. В отличие от «Ундины», у героев нет допуска к таинствам природы. И хотя чистая синь ночи ложится на их лица, дальше им хода нет. Свечение моря и пылающие небеса за черной кромкой леса — на этом могущественном природном фоне беспомощные персонажи Петцольда наконец-то обретают истинную человечность. Нелепые, смешные, мятущиеся и смертные.
