«Малыш Кенкен»: Ненастоящий детектив
Первое сомнение возникает, когда в кадре появляется детектив ван дер Вейден — седой дедушка с тиком и повадками то ли Чарли Чаплина, то ли невыспавшейся старой совы, приодетой в гардеробной лейтенанта Коломбо. Потом по-монтипайтоновски взлетает в воздух корова, подвешенная к вертолету.
Ну а окончательно все становится ясно на сцене эксцентрического отпевания — возможно, лучших десяти минутах «Малыша Кенкена» — сцене странной, смешной, напрочь сбивающей ритм начавшемуся вроде бы «процедуралу» о поисках маньяка в глухой булонской деревеньке.
Это не детектив.
Те, кто искал здесь французский «Твин Пикс» или True Detective, почешут в затылке и, наверное, снимут галочку «посмотреть-за-ужином-на-этой-неделе». «Малыш Кенкен» — это в лучшем случае игра в детектив; это пародия, причем двойная.
Во-первых, пародия на жанр: капитан ван дер Вейден и его помощник, улыбчиво-беззубый Карпентье, ездят по лугам с мигалкой и ведут беседы о природе зла, но бессильны понять в деле хоть что-нибудь, повторяя только: «Дьявол среди нас». Блокнот Расти Коула остался бы здесь пустым: дубовые покерфейсы местных жителей не поддаются взлому, дети обзывают лохами, и, кажется, сам ветер с пролива Ла-Манш выдувает из расследования последние остатки логики.
Но главным образом «Малыш Кенкен» — пародия на самого себя. Брюно Дюмон говорит о том же, что и всегда, но впервые — в формате комедии.
Именно эта творческая трансформация так восхитила критиков и, в частности, заставила Cahiers du Cinema провозгласить «Кенкена» лучшим в 2014 году: «Есть фильмы, во время просмотра которых думаешь только одно: „Это невозможно!“. Последний раз такое было на „Святых моторах“ Каракса. И вот теперь „Малыш Кенкен“. Невозможно ведь, чтобы такой серьезный режиссер, как Брюно Дюмон, снял самый смешной фильм последних лет. Невозможно сменить регистр и все равно добиться успеха, отойти в сторону и оказаться на уровень выше. Мы могли только мечтать, чтобы Бергман, или Антониони, или Дрейер, или Тарковский вдруг сняли комедию!…».
Брессон. Дюмон. Мутон.
Действительно, весь традиционный инвентарь Дюмона в наличии: деревня на берегу Па-де-Кале, откуда в ясную погоду можно разглядеть Англию (это — слово-в-слово — говорится и в «Кенкене», и в «Человечности»); актеры-любители, живущие не далее чем за 100 км от места съемок; камера, пристально интересующаяся различными несовершенствами человеческих лиц. Но теперь в этих обстоятельствах разыгран почти анекдот.
Результат? Самый зрительский фильм Дюмона и еще одна копеечка в копилку сюжета «Большой режиссер получает карт-бланш на ТВ и наконец-то может поработать». А «Малыш Кенкен» начался с предложения телеканала Arte к Дюмону снять 200 минут чего угодно.
Все это удивительно именно для фестивального режиссера, фильм-за-фильмом создававшего собственный универсум и работавшего исключительно на медленных волнах — как если бы на юмор потянуло Терренса Малика или Апичатпонга Вирасетакула.
Впрочем, Дюмон вообще имеет славу оригинала, все время заходящего не с тех карт: в актеры вербует непрофессионалов, да еще максимально, по его же словам, «неуместных» (вот и в этот раз пару детективов составили садовод и строитель). Или, наоборот, слишком уместных (см. настоящих сумасшедших в «Камилле Клодель 1915»). Сценарии пишет в виде литературных повестей. А теперь ищет серьезное в комическом: «Неправда, что смешное обязательно должно быть неглубоким. Комедия дает большие выразительные возможности, которыми я рад воспользоваться. Смех — это что-то вроде взрыва, вспышки. Он приоткрывает потаенное в человеке, всю фальшь и противоречия. А в этом и есть задача кинематографа, как мне кажется — что-то открыть».
Канны-2016: Гений ландшафта
Как и прежде, Дюмон охотится за метафизическими открытиями на границах культуры и природы, добра и зла, разума и того, что за его пределами. Но вряд ли в «Кенкене» Дюмон продвинулся дальше, чем в «Камилле…», «Вне Сатаны» или «Человечности». Во многих деталях этой истории — вроде буквального перемешивания человеческого и животного руками маньяка — пародия все же норовит заслонить прочие смыслы. А кто-то скажет, что садоводы Дюмона в этот раз еще и отчаянно переигрывают — есть ведь мнение, что в комедии нужно значительно больше актерского мастерства, чем в драме.
Зато «Кенкен» умеет удивлять странностями структуры и абсолютно непредсказуемыми эпизодами: упомянутым отпеванием, двумя исполнениями одной и той же песни в первых двух сериях, или, скажем, появлением маленького Спайдермена. Другое большое удовольствие — детективы с их незабываемыми переглядами и разговорами на передних сиденьях служебной машины: эта абсурдная и очень французская парочка на 100% обеспечила себе место в чарте главных шерлоков и ватсонов XXI века. Милая подробность: актеры, сыгравшие ван дер Вейдена и Карпентье, дружат и спустя год после съемок и будто бы даже продолжают называть друг друга исключительно именами своих персонажей.
Наконец, «Малыша Кенкен» нужно разглядывать, как детектив с благородной фамилией восторженно разглядывает огромный лошадиный зад («Это достойно кисти фламандцев!»); Дюмон и сам уважает фламандских художников и культивирует их склонность к неправильным пропорциям, подолгу смакуя гримасы и гротескные жесты своих персонажей. И больше всего — самого «малыша» Кенкена с его заячьей губой и зловещей семейкой.
Детям Дюмон отвел не меньше эфирного времени, чем полицейским — и поначалу кажется, что сейчас они поведут свое альтернативное расследование, как в каком-нибудь «Черном котенке» или у Рыбакова с Крапивиным. Самое замечательное, что этого не происходит — ни о чем особо не задумываясь, Кенкен и его друзья просто ездят на велосипедах и неловко ходят по гальке, мечут петарды и ухают вслед детям иммигрантов, дразнят, любят, едят суп — а камера все это с нежностью фиксирует. Они — часть пейзажа.
А впрочем, здесь все — часть пейзажа. Но в название вынесен все-таки малыш Кенкен, а не капитан ван дер Вейден. И выбор Дюмоном именно этой точки зрения, возможно, лучше объясняет детективную несостоятельность фильма, чем все разговоры о пародиях: дети просто не нуждаются в логических развязках.
Читайте также
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Альтернативная традиция — «Звуковой ландшафт»
-
«Когда возник Петербург, всё сложилось» — Дарья Грацевич и Карен Оганесян о «Черном облаке»
-
Страх съедает Сашу — Разговор с Александром Яценко
-
«Ковбой из Копенгагена» Николаса Виндинга Рефна — Wanna Fight?
-
Все (не) напрасно — «Королевство: Исход» Ларса фон Триера