Паша Васильев, фотограф «Ленфильма”
Клошар-мим, Пушкинская, 10. 1991 г.
Писать о фотографии трудно. Светопись сложна в переложении на рукопись. Еще не придуманы имена фотографическим стилям даже на уровне романтических оценок, не говоря уже о терминах, вроде «меццо-тинто» и «мягкий лак». Необузданная всеядность и могучая архаическая энергия явно помогают этому странному искусству выжить и существовать в нынешнем шумном «безмодье». И продолжаются излияния, щедрые, как языческие жертвоприношения. Под рубрику »фотография« идет все: от портрета бактерии до официальной хроники и милых пейзажей.
Апраксин двор. 1987 г
Паша Васильев отказался от этого пиршества жизни. Он научился смотреть и вычитать из бесчисленных деталей и смыслов, научился вычитывать фотографический текст до пункта (термин лингвистический, типографский, музыкальный). Паша научился быть ортодоксом, терпеливо прививая аскетическим петербуржским фактурам глубокий (любимый) бархат старых даггеротипов. Получился стиль.
Николай. Батуми. 1987 г
Паша — художник. У графиков есть высшая оценка — «цветно». Пашины работы «цветны». Графический цвет дышит. Плотное серое зерно моделирует любые формы и фактуры, не используя черное и белое. И тогда.
Читайте также
-
Достигнув моря, нелегко вернуться
-
Два дня хорошей жизни
-
«Помню пронзительно чистое чувство» — «Тарковский и мы» Андрея Плахова
-
«Большие личности дают тебе большую свободу» — Разговор с Сергеем Кальварским и Натальей Капустиной
-
Высшие формы — «Прощайте, люди!» Анны Климановой
-
Пассивной юности мудборд — «Здравствуй, грусть» Дурги Чю-Бозе