«Особенные» — Брюно там рядом
В кинотеатрах — кино открытого действия «Особенные». Пожалуй, лучший на данный момент игровой фильм о людях, столкнувшихся с аутизмом. О новой работе авторов хита «1+1», которая закрывала Каннский фестиваль, рассказывает Василий Степанов.
Седой холостяк Брюно (Венсан Кассель) — печальный раб своего телефона. «Алло, спасай, приезжай!» — «Привет! У нас ЧП!» — «Срочно! Без тебя никак». И он, конечно, кидается к двери — бежит на помощь. Когда телефон выключен — к нему прибывают лично, он же незаменимый: «Нужно ехать. У вас телефон не отвечал». Брюно срывается даже с романтического свидания, которое ему организовали коллеги — боятся, что помрет бобылем, но есть вещи и пострашнее, поэтому Брюно прыгает в микроавтобус с надписью «Голос праведных», накидывает бейсболку Yankees поверх своей ермолки и едет к месту катастрофы.
«Антон тут рядом». Из дневников
Вместе со своим другом Маликом (Реда Катеб) он руководит небольшой организацией, помогающей людям с аутизмом: один курирует квартиры поддержанного проживания и программы адаптации, другой готовит тьюторов и волонтеров. У них нет медицинских лицензий, и возле уже крутятся проверяющие органы — очень культурные социальные акулы с круглыми от извечного беспокойства глазами и насторожено поджатыми губками. У Брюно с Маликом полно забот. Как правило, к ним прибиваются те, кому надеяться больше не на что. Те, от кого уже отказались другие соцслужбы. Совершенно не социализированные, не говорящие, склонные к аутоагрессии, те, кого называют «тяжелыми». Те, кому на роду написано лежать овощем под таблетками в психиатрической палате. Если, конечно, рядом вовремя не окажется усталый Брюно.
«Особенные» Эрика Толедано и Оливье Накаша закрывали в прошлом году Каннский кинофестиваль. Вроде бы как раз ничего особенного: еще одна картина социальной тематики с понятным посылом — за все хорошее, против всего плохого. И к тому же со звездами в главных ролях. И к тому же — от создателей хита «1+1» про знакомство и взаимное духовное обогащение скромного парализованного аристократа и сенегальского гопника. Казалось бы, милая общественная нагрузка. Пять процентов от сборов фильма Gaumont перечисляет организациям, помогающим людям с РАС (расстройства аутического спектра). Какое тут кино? Но… «Особенные» способны победить скепсис любого зрителя. Как, впрочем, побеждал его и «1+1», упругий, циничный, резво переключающий коробку жанровых передач фильм, избегающий хлопотливого оханья.
Письмо Любе Аркус: о любви, свободе и немного о кино
Дело не в том, что образы Брюно и его партнера Малика списаны с существующих в нормальной жизни прототипов. (Их зовут Стефан Бенаму и Дауд Тоту — кадры с реальными героями можно увидеть в финале фильма). Дело не в том, что наконец в игровом кино вслух говорят о реальных проблемах и страхах, которые охватывают людей, столкнувшихся с аутизмом. Дело даже не в экранном перерождении Венсана Касселя, который при своем сложившемся амплуа брутального мачо вдруг смог перевоплотиться в Брюно — безнадежного, но не позволяющего себе отчаиваться оптимиста, которого когда-то затянуло в историю одного конкретного человека и теперь он ежедневно много лет подряд выходит на борьбу с невозможностью что либо изменить. Это не герой с крыльями и безразмерным терпением. Он почти на грани, вот-вот все бросит, и все-таки не бросает. Иногда разве что выключает телефон.
Дело, как обычно, в чем-то другом: в сумме усилий и факторов.
Технически фильм как будто несложен, но сделан с немыслимой самоотдачей и честностью. Некоторых подопечных Брюно и Малика играют настоящие люди с аутизмом, и к документальному кино «Особенные» подчас ближе, чем к игровому — хотя бы в том, что сюжета в привычном понимании здесь нет. История с государственной инспекцией, которая проверяет службу помощи, организованную Брюно, чтобы «нормализировать ситуацию» (которую нормализировать невозможно, в этом и фокус), представляет собой лишь формальную рамку, в которую укладываются полторы дюжины эпизодов разной степени отчаяния.
Вот разговор в полицейском участке: Брюно отмазывает Жозефа, который снова не доехал до своей станции на метро — сорвал стоп-кран. Так происходит изо дня в день, но Брюно надеется, что когда-нибудь Жозеф, которого он устроил на работу, доедет (никто, впрочем, не гарантирует, что он доедет два раза подряд — реальная жизнь, вообще, не гарантирует ничего). Или вот человек в боксерском шлеме Валентин — он бьется головой о стену, и на ночь его привязывают к постели; Валентина вывозят на сеанс иппотерапии, он не выходит из микроавтобуса, лошади бегают по кругу. Может быть, выйдет в следующий раз, может, не выйдет никогда. А вот Дилан. У него нет аутизма. Он мог бы стать главным человеком в жизни Валентина, но, кажется, не справляется. Все эти истории складываются в общую мозаику фильма.
«Особенные» не то чтобы чураются привычной стройной драматургии — просто не видят особого смысла дарить зрителю мелодраматическое облегчение, выдавая эмоциональную индульгенцию духовной лени. Голливудская пресса сразу после каннского показа написала, что, мол, «фильм недостаточно трогает» (хотя нужно обладать слоновьей шкурой, чтобы такое напечатать своими послушными пальцами). Даже если так — Накаш и Толедано выполняют задачу потруднее: нейтрализуют укоренившиеся стереотипы о том, что аутист — это в среднем такой Дастин Хоффман из «Человека дождя», странный типчик, который, конечно, тю-тю, но зато может посчитать рассыпавшиеся зубочистки и пробудить человечность в брате-фирмаче. К сожалению или к счастью, но это не так. И «Особенные» стараются не потакать заблуждениям: РАС в каждом отдельном случае имеют индивидуальный рисунок. Как имеет его каждая отдельная человеческая единица — с ее провалами и достижениями, талантами и темными сторонами, социальной неадаптированностью, способностями и кошмарами. Например, тот же Брюно, у которого, кажется, свои проблемы, свои неудачи, своя борьба — и не только на очередном свидании с незнакомкой. Но не стоит отчаиваться: каждый новый день — это новая победа и новое поражение. Даже если ты не считаешь себя особенным.
