«Зеркало»-2016: «Я, Ольга Хепнарова»
«Я, Ольга Хепнарова». Реж. Томаш Веинреб, Петр Казда
10 июля 1973 года двадцатидвухлетняя Ольга Хепнарова на грузовике врезалась в группу из 25 человек, ожидавших трамвая на остановке в центре Праги. Восемь из них погибло. Перед совершением этого намеренного убийства Ольга направила письма в редакции двух газет, где объясняла, что её действия — возмездие за ненависть и травлю со стороны семьи и остального мира. Их доставили лишь два дня спустя. Ольга Хепнарова стала последней приговоренной к смертной казни женщиной в Чехословакии. 12 марта 1975 года она была повешена в тюрьме Панкрац, согласно приговору.
Это событие, потрясшее Чехословакию
Выросшая в обычной пражской семье (мать стоматолог, отец — банковский служащий), Ольга с детства испытывала чувство одиночества и исключенности — как в семье, так и в школе. Она противопоставляла им подчеркнутое ощущение себя парией и отказ от игры по общественным правилам.
О том, что ее бил отец, мы узнаем лишь из слов самой героини; буквально тремя сценами показана ее попытка самоубийства, и еще тремя — опыт годового пребывания в психиатрической клинике. Сцены издевательств и насилия за редкими исключениями не показаны — авторы стремятся исходить из субъективных переживаний героини и дают право голоса своей Ольге Хепнаровой. В то же время подтверждение ее слов они демонстрируют скупо, вместо этого помещая героиню в объективный контекст. В спокойном тоне повествования этот контекст раскрывается в выборе сцен, точных деталях, паузах: например, в безразличном дежурном взгляде участкового милиционера, когда Ольгу сразу после убийства приводят в участок; в том, как во время семейного обеда разговаривает и разливает по тарелкам cуп ее мать; как героиня стоит в очереди за зарплатой на предприятии, где работает шофером грузовика. Безусловно, в этих деталях повседневности проглядывает историческая атмосфера Чехии после 1968 года — времени реакции, подавленного негодования и застоя. Однако режиссеры не стремятся отвести историческому контексту определяющую роль в произошедшем. Во время просмотра ловишь себя на мысли, что многие пункты на пути к неизбежной трагедии могли бы с легкостью повториться и в сегодняшней России — в предшествующей наезду сцене, когда главная героиня по настоянию друга все же решается пойти к психиатру, тот ее не принимает
Очевидно,
Очень важно, что фильм не заканчивается на смертном приговоре. Проведя более года в тюрьме перед его исполнением, Ольга отказывается от своего имени, но не от своего поступка. Через год — это уже другая девушка, гораздо более беспокойная, потерявшая былую оборонительную силу своего одиночества и с явными признаками глубокого психоза. Эта девушка говорит об Ольге Хепнаровой в третьем лице и цепляется за стены, когда ее ведут на исполнение приговора, о котором на суде она просила сама. Является ли ее казнь преступлением, убийством психически больного человека — один из важнейших вопросов фильма, который режиссеры намеренно оставляют без ответа. Но это лишь часть более широкого этического вопроса: безусловно, содеянное Ольгой Хепнаровой ужасно, но не сквозит ли в этом та же логика, что применяется обществом по отношению к ней самой? Во всем ли, что делает человек, он равен самому себе?
«Я, Ольга Хепнарова» — кино не идеальное и во многом по своим кинематографическим качествам не столь уж современное. Однако этот фильм — пример очень разумно и тонко найденной формы для изложения очень непростого содержания. Кино, призывающее к размышлению о том, что лежит за пределами фильма, о проблеме личности в обществе и о праве человека и общества выносить другому приговор.
Читайте также
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Джульетта и жизнь — «Можно я не буду умирать?» Елены Ласкари
-
Оберманекен будущего — «Господин оформитель» Олега Тепцова
-
Дом с нормальными явлениями — «Невидимый мой» Антона Бильжо
-
Отменяя смерть — «Король Лир» Сергея Потапова