«Мозаика» Содерберга: Борьба структур
Мой телефон работает на Android, у него 5-дюймовый IPS-экран. Приводить технические спецификации — повинность рецензентов игр и приложений, но кого удивишь тем, что именно Стивен Содерберг сумел сместить нормы даже у критики в собственный адрес. Его новый сериал «Мозаика» снят для мобильных устройств. Крупность плана, мизансценирование и световой рисунок находятся в прямой зависимости от размера и способностей экрана.
«Мозаика» не только снята, но еще и сделана. Это капсульное приложение и, как со всяким прочим приложением, пользователю нужен повод, чтобы его скачать. Манок для зрителя — возможность выбирать. Чтобы продвинуться дальше, в приложении приходится кликать.
На экране смартфона не уместить много персонажей, сюжет предельно камерный. Маленький ледяной городок для обеспеченных людей, главная достопримечательность — усадьба детской писательницы Оливии Лейк. Лейк давным-давно написала книгу-перевертыш «Чей это лес?»: читаешь в одну сторону, и хороший охотник идёт в лес добывать еду для семьи; читаешь в другую — хороший медведь вынужден спасать свою семью от охотника. Собственное поместье Лейк превратила в тематический парк по книге, сюда приезжают детские автобусы. Дети выбирают один из путей, охотника или медведя, но пути неизбежно сходятся в одной точке, замкнув кольцо.
Земля, на которой живёт Лейк, интересует одного из соседей. После безуспешных переговоров продать поместье, сосед нанимает брачного афериста Эрика Нила. Дело оборачивается скверно: Лейк пропадает, в доме находят следы крови, Эрик отправляется в тюрьму за убийство, а его сестра пытается узнать, что произошло на самом деле.
Что важно понимать про сериал Содерберга — здесь нет и не подразумевается никакой вариативности. Всё, что можно, это уцепиться за героя в качестве наблюдателя, да и то не навсегда. Но, в отличие от сюжетного маршрута в поместье Лейк, это и не сад сходящихся тропок. Хиастическая структура-кольцо, на которой выстроена книга Лейк и, кажется, само ее двоичное, выстроенное на оппозициях мировоззрение оказываются неприменимы к жизни. Та же интрига в отношениях с Эриком сводится для нее к «любит — не любит», всё прочее устраивает Лейк с первого взгляда. На деле выясняется, что в маленьком городке у каждого свои мотивы и внутренние терзания, и одних только претендентов на убийство писательницы можно насчитать не меньше четырех. Жизнь Лейк оказывается не детской книгой и не любовным романом, а финал этой жизни запускает в движение механизм детективного жанра whodunit — «кто это сделал». Сама Лейк не распознает истинных мотивов убийцы, даже столкнувшись с ним лицом к лицу, поскольку эти мотивы так же выходят за пределы ее путей восприятия.
Разветвление в «Мозаике» не вносит ясность, подобно тому, как отработка версий в финчеровском «Зодиаке» не обеспечила детективов разгадкой. Если кликнуть в нужный момент, вся эта нарастающая неразбериха получит название — eventualism. Это некое религиозное течение. Экран телефона показывает секретный доклад в PDF: точечно исполосованный черным маркером, он сообщает зрителю о какой-то несуразной церкви с минской родословной. К ней причастны многие ключевые фигуры повествования.
Зрителю, более сведущему в творчестве Содерберга, слово eventualism сообщает совсем другое — то самое недостающее звено, которое отвечает не на постылые вопросы ряда «кто кого убил» (или тот же «любит — не любит»), а на весомое «зачем». Двадцать лет назад в экспериментальной комедии Содерберга «Шизополис» появлялся худой, вытянутый, сомнительного обаяния очкарик Швиттерс — глава популярного движения по саморазвитию под названием, конечно же, eventualism.
«Шизополис» отвергал линейность повествования, дробился на эпизоды-капилляры, ломал время и был попыткой добиться того, ради чего теперь сделана «Мозаика» — создать повествование-корневище. В мобильном приложении Содерберг визуализирует ризоматическую структуру: вот ветви, вот флэшбеки, вот точки пересечений. Все эти клики не дают нам даже иллюзии принятия решения, и приложение это подчеркивает: кликать предлагается практически вслепую, не зная никаких деталей и не предвидя последствий. Развилки в конце эпизода приобретают значение cue marks, точек на конце бобины: фильм должен продолжаться, заряжайте следующую часть! Клики здесь — инструмент постоянного расширения повествовательного поля, оправдание для комментирования сюжета. В этом смысле «Мозаика», собранная до конца, доходит до абсурдных событийных горизонтов. Здесь по-настоящему не важен ни жанр, ни сюжет, ни удобство или недостатки приложения.
В начале «Шизополиса» сообщалось: «в случае, если вы нашли отдельные эпизоды или идеи сбивающими с толку, пожалуйста, держите в уме, что это проблема ваша, а не наша». Можно лишь представить удовольствие Содерберга от «Мозаики»: зрителю вверено накликать на себя эту беду самостоятельно.
Читайте также
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Альтернативная традиция — «Звуковой ландшафт»
-
«Когда возник Петербург, всё сложилось» — Дарья Грацевич и Карен Оганесян о «Черном облаке»
-
Страх съедает Сашу — Разговор с Александром Яценко
-
«Ковбой из Копенгагена» Николаса Виндинга Рефна — Wanna Fight?
-
Все (не) напрасно — «Королевство: Исход» Ларса фон Триера