Венеция-2022 — «Садовник» Пола Шредера
На венецианском фестивале вне конкурса показан «Садовник» великого Пола Шредера, награжденного почетным «Львом» за вклад в искусство. О фильме рассказывает Вероника Хлебникова.
«Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели,
кроме…»
В рукотворном Эдеме, собственности пожилой леди в исполнении Сигурни Уивер, главный садовник правит семенем и почвой под девизом «мы избавляемся от сорняков». В молодости он истреблял с корнем совсем другие «сорняки» и звался иначе, а как — помнит только его предпенсионный куратор из ФБР. Вся история той прополки и жатвы написана на его коже: татуировки из свастик и зигзагов, узоры ультраправого дела — «превосходства белой расы». Джоэл Эджертон с несмываемой печатью порядка в движениях и волосах играет прямую спину и гибкость человека, осознавшего в земных, буквально, трудах естественность и неизбежность метаморфоз — семена, растения и сам сад видоизменяются в свой срок, меняется и он сам.
Шредер и Эджертон умеют справляться с внутренней и внешней пустыней
Тюремная одиссея 2021 — «Холодный расчет» Пола Шредера
Шредер вновь снимает пустую комнату, человека и его дневник. Потребность героя в разговоре с самим собой вызывает к жизни садовые метафоры, подходящие как Руссо с Торо, так и пишущим викторианцам, то есть, достаточно старомодные, чтобы укорениться в нынешней реальности. После священника и игрока, персонажей «Первой реформатской» и «Холодного расчета», садовник оказывается ближе всех к гипотезе о человеке как о поле чудес в борьбе греха и добродетели.
Новый фильм снят просто, без магии, левитации и оптической чертовщины, сказывается элементарность ремесла персонажа. В ясном изложении Шредера необходимость возделывать собственную запущенную природу выглядит единственным натуральным и необходимым занятием, возможно — искусством.
Впрочем, местная доска почета под вывеской «Верни нам деньги» полна разочарований: «Когда вызываешь „Таксиста“, не предполагаешь, что прибудет „Садовник“». К магистральной для Шредера линии раскаявшегося грешника, не способного себя прощать, привита не менее обязательная линия встречи с юной чистой душой, на сей раз девушкой, что называется, «смешанной расы». Жизнеспособность такого гибрида проблематична. Романтический и плотский союз садовника и его ученицы не то чтобы цветет, скорее напоминает синтетический похоронный венок актуальным расовым проблемам и фемициду. Барышне угрожают бывшие приятели торчки, которые идут с секаторами на райские кущи, откуда садовник был, разумеется, изгнан. Но Шредер и Эджертон умеют справляться с внутренней и внешней пустыней. С ними их лейки и блокноты, а то и пулеметы, тяпки и лопаты — подходящий арсенал для завершения трилогии о неприкаянных фанатиках и сведения счетов с любыми благими намерениями. Цветам зла — любовь и куннилингус.
