Интервью
Станислав Битюцкий
Станислав Битюцкий

С чего начинается Греция


Бабис Макридис

Есть утверждение, что кризис в стране (экономический или политический) способствует развитию искусства, и кино в частности. В кино подобное мы видели в Аргентине в 90-х, на Филиппинах, в Румынии и Португалии в 00-х. Можно ли этим объяснить и подъем греческого кино?

Безусловно, связь между созданием кино в Греции и кризисом существует. Раньше, к примеру, у нас существовал Греческий центр поддержки кинематографа. Мы отправляли туда сценарии и ждали по несколько лет, чтобы их утвердили и выделили финансирование. Сейчас такого нет, сейчас мы просто достаем свои сценарии с полок, собираем друзей и делаем фильмы самостоятельно. При этом люди, которые работают в киноиндустрии помогают друг другу, потому что прекрасно понимают — больше сегодня надеяться не на кого.

Вместе с тем отсутствие финансирования дает и больше свободы, позволяет полностью контролировать съемочный процесс и призывает к полной концентрации. Ведь если у вас нет денег, вы должны быть полностью уверенны в том, что хотите сделать. У вас нет права на ошибку, нет возможности делать многочисленные дубли и затягивать съемочный процесс. Вы должны все спланировать заранее и концентрироваться на самых важных для вас вещах.

Такая ситуация с финансированием касается только фестивального кино или кино в целом?

Фестивального. Что касается моего фильма, то греческое правительство выделило деньги на него, уже после того как фильм был снят. Сейчас Греческий центр кинематографии пытается искать деньги, но речь идет о крайне незначительных суммах, которые не особенно помогают. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию Центр помогает технически, например с дистрибьюцией. Но проблема фестивального кино еще и в том, что оно не имеет своего зрителя. Мой фильм, например, показывали в кинотеатрах буквально неделю и он собрал смешную кассу. Это же касается и всего остального арт-кино. Можно сказать, что греки не хотят видеть сами себя на экране. Безусловно, подобное было и в Румынии, и в Аргентине — и с этим мы должны бороться, чтобы двигаться дальше.

Участие Греции в Евросоюзе как-то помогает или мешает кинематографу?

У Европейской медиагруппы был определенный проект, который создавался для поддержки кино в ЕС. Но я не уверен, что он еще существует. Есть также специальная организация, которая финансирует доставку фильмов на фестивали, оплачивая билеты или перевозку копий. Но все это незначительная помощь, непосредственно на создание фильмов деньги не выделяются. С другой стороны, если стране выделяются какие-то деньги, и есть выбор отдать их на больницы или на кино, то он кажется очевидным.

Л. Реж. Бабис Макридис, 2013

Вы работали и продолжаете работать в рекламе — это вынужденная мера?

Конечно, еще до того, как попал туда, я хотел снимать кино. Но реклама — это одновременно возможность выживать и большой опыт для создания кино. Здесь вы можете спокойно импровизировать, наработать какие-то ходы, которые позже используете в своем фильме. Это также дает возможность знакомиться с людьми твоей профессии. Например, вся съемочная группа, работавшая со мной на рекламных роликах, затем работала и над моим фильмом. Самое важное для меня то, что реклама учит, как рассказать историю в тридцати секундах.

Что было самым сложным в переходе к созданию первого полнометражного фильма?

Точно не деньги. Самым сложным было найти правильных актеров. Во-первых, это должны были быть люди, готовые отправиться с тобой в путешествие и воплотить сценарий на экране. Во-вторых — они должны понимать, что все это будет без денег. Последнее — самое сложное испытание. Со съемочной группой куда проще. Это были мои друзья, которым я просто звонил и говорил: «Парни, давайте снимать кино!». Этого было достаточно. Всем нужна подобная встряска и возможность самореализации. Так мы и создавали наш фильм — кто-то приходил с оборудованием, кто-то с машиной, кто-то занимался какими-то другими вещами необходимыми на съемках…

Когда вы поняли, что хотите снимать кино?

Сразу после школы. Я вырос в маленьком городке на севере Греции. У нас было всего несколько кинотеатров, но был еще и киноклуб, где показывали арт-кино. В какой-то момент, когда я увидел фильм Джима Джармуша «Страннее, чем в раю» во мне словно что-то перемкнуло, я понял, что хочу стать режиссером. Один из моих учителей посоветовал мне киношколу. Я пришел к своему отцу и сказал: «Папа, я хочу ехать изучать режиссуру». На что он удивленно ответил: «Режиссура? Что это такое?». После чего я уехал.

Но свой первый фильм вы сняли в 41 год. Что вам мешало сделать это раньше?

Думаю, чтобы что-то делать, необходимо быть полностью к этому готовым. Ты должен понимать, что уже не можешь без этого. Если у тебя нет такого посыла, то не стоит даже начинать. Написание сценария к фильму «Л», например, заняло семь лет. Мы долго работали над ним, переделывали десятки раз. Но самое смешное, что приступив к съемкам, мы фактически полностью все переписали, добавив в фильм очень много импровизации.

«Л» довольно абсурдный фильм, напоминающий Беккета, о чем вам, наверное, уже не раз говорили…

Да. И я всегда отвечаю, что Беккет — мой любимый автор. Однако мы не ставили себе цель сделать абсурдный фильм, скорее, просто чувствовали этот абсурд вокруг нас и на съемочной площадке. Тот факт, что фильм напоминает кому-то Беккета — это лучший комплимент для меня. Я увлекался абсурдистскими вещами в музыке, живописи, литературе, но это было временное явление, сейчас меня больше интересует реализм, и именно реалистический фильм я хочу снять следующим. Ведь помимо Беккета я люблю Достоевского и Джойса, которого не всегда можно понять, но у него такой восхитительный ритм.

Л. Реж. Бабис Макридис, 2013

Про абсурд я спрашиваю еще и потому, что это то, что присуще так называемой «новой греческой волне» (вы, Йоргос Лантимос, Афина Цангари). Можно ли сказать, что это отличительная черта нового греческого кино?

Я не могу так сказать. Это скорее отмечают для себя критики, классифицируя определенную группу греческих режиссеров. Да, у нас есть общие темы, мы можем быть схожи стилистически и поддерживать друг друга лично. Например, сценарий фильма «Л» дорабатывал соавтор Йоргоса Лантимоса — Эфтимис Филиппоу, который принес в него некоторые очень забавные эпизоды. Но в Греции нас никогда не позиционировали как какую-то волну. Это придумано иностранными критиками, которым было удобно очертить такую тематическую группу. В Греции это не прижилось. Здесь сейчас снимается много независимых картин. Есть куча талантливых режиссеров, большинство из которых делают фильмы, совершенно непохожие на наши.

Какая реакция у греческих критиков на местные арт-фильмы?

Есть буквально несколько критиков, которым они нравятся. В остальном же критика негативная. Но в Греции вообще довольно странная ситуация с кинокритикой и ее влиянием на что-либо. Если, например, кто-то напишет разгромную рецензию, то человек может, прочитав ее, решить: «О, круто, я должен посмотреть этот фильм». А бывает и наоборот: положительная рецензия ничего не гарантирует.

Существует ли в греческом кино какая-то преемственность поколений?

Мы ощущаем определенную связь с предыдущими поколениями режиссеров, но она весьма условна. Мне очень нравятся фильмы Никоса Папатакиса (Nikos Papatakis), греческого режиссера, который работал во Франции. Я люблю первый фильм Тео Ангелопулоса — «Реконструкция» (Anaparastasi). Но вместе с тем, режиссеры предыдущих поколений снимали в большинстве своем политическое кино. Главной проблемой тогда была диктатура и во многих старых греческих лентах вы можете найти рассуждения об этом. В какой-то мере эти режиссеры делали фильмы про греков и для греков, их работы могли быть не понятны за пределами страны, но и внутри они, к сожалению, не пользовались какой-то большой популярностью. Мы же пытаемся снимать фильмы, с одной стороны, про греков, но с другой — и про темы, которые могут быть понятны всему миру. То, что мы сейчас делаем — более глобально.

Критика, конечно, пытается найти в наших фильмах политический подтекст. Мой фильм «Л» изначально не был задуман политическим, но первый вопрос, который задают, почти всегда касается кризиса и политики. Я это прекрасно понимаю, Греция переживает печальный период, и весьма логично, что во всем ищутся политическую подоплеку. Мы не можем игнорировать этого. И порой даже неосознанно политика оказывается в наших фильмах. Ведь по большому счету, даже если вы не голосуете — это тоже политический акт. Но, с другой стороны, когда вся страна находится в разрухе и огне — хочется также найти и то, что будет вселять надежду. И я надеюсь, что греческий кинематограф сейчас — это не просто модная волна, а хорошие фильмы, которые говорят на интересном и важном киноязыке.

Как вообще Греция — страна, которая подарила миру столько всего — от открытий в литературе до науки и философии, сегодня оказалась в такой ситуации?

Сейчас в Греции происходит переоценка истории. Долгое время мы жили в мыльном пузыре, тешили себя каким-то иллюзиями и воспоминаниями о прошлом. Теперь же мы вынуждены переосмысливать наше прошлое. И это очень грустно, это порождает множество вопросов, на которые мы не готовы найти ответы.

Почти каждый день в новостях мы слышим про те ужасы, которые творятся у нас в стране. Мы слышим про коррупцию, про то, что кто-то украл деньги. Греция — очень коррумпированная страна, и мы только сейчас начинаем это понимать. Раньше предпочитали не замечать этого. Пока все было нормально, каждый просто принимал правила игры, закрывая глаза на то, что происходит вокруг.

Я понимаю, это долгий процесс, и в ближайшее время все будет только печальнее. Однако самое грустное в этой ситуации — то, что мы не видим ничего нового. Мы не видим никаких новых лиц, новых людей, готовых вести нас дальше. Те же самые политики, организации, вещи и кажется, что с этим ничего невозможно поделать.

Но не должны ли в таком случае режиссеры, художники и другие представители культуры как-то пытаться повлиять на ситуацию?

У нас были многочисленные протесты, попытки что-то изменить. Когда все только началось, люди постоянно выходили на улицы, сейчас же все просто устали. На фоне этой усталости в Греции крепнет фашистское движение, которое пользуется упадническими настроениями. Как мы знаем из истории, чем сильнее кризис, тем больше влияния обретают подобные силы. Я как художник не готов к подобной борьбе, я понимаю, что у меня уже попросту нет на нее сил.

Л. Реж. Бабис Макридис, 2013

Три главные проблемы Греции?

Первая проблема — это политики, которым сегодня уже никто не доверяет. Вторая — это бедность. И третья, самая острая проблема, которая провоцируется первыми двумя — это насилие и жестокость, которые нас теперь окружают.

Три главных достоинства Греции?

Это сложно, я не знаю… Это действительно сложно…

Может лично для вас?

Для меня…

Первое, что приходит на ум…

Не знаю… Погода, море, люди (грустно улыбается).

 

Читайте также:

Короткая «Молодость»: На смену злым и рассерженным

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить