«Леди Бёрд»: Скажите, как ее зовут
Начнешь пересказывать сюжет и поймешь — похожих картин очень много. Ну, не миллион, конечно, но список можно составить весьма внушительный. И действительно, нужно время чтобы понять, что же в «Леди Бёрд» цепляет. Все типичные слагаемые драмы взросления на месте: подросток (Сирша Ронан), предпочитающий выдуманное ей самой имя — Леди Бёрд — настоящему, захолустный город (хоть и в Калифорнии!), опостылевшая школа (католическая!), первая любовь, программная потеря девственности, первое расставание, вечеринки, выпускной, размышления о колледже — и проходящее через весь фильм ощущение собственной инаковости, оторванности. Эту историю мы слышали за последние лет шестьдесят не один и не два раза: у жанра coming-of-age долгая история — от «Бунтаря без причины» до «Хорошо быть тихоней».
Другое дело, что несмотря на кажущиеся шаблонными декорации и конфликты, в этом фильме пульсирует живая эмоция; есть жизнь — вовсе не выдуманная, а настоящая. Пожалуй, именно такого режиссерского дебюта от Греты Гервиг и стоило ждать: что она точно умеет показывать (и всегда показывала как актриса и, может быть, как сценарист) — это хаотическое сосуществование множества вроде бы незначимых мелочей и деталей, казалось бы, не очень связанных между собой, но все же создающих какое-то особое настроение — как в «Милой Фрэнсис» или «Гринберге».
У каждого творца свои фетиши, свои любимые темы. Idée fixe Гервиг — то странное время в жизни, которое, наверное, невозможно выразить русским словом «взросление», а проще объяснить английским термином coming-of-age — словно тебе действительно нужно в возраст войти, примерить его на себя и разносить. Когда ты уже и не подросток, и не взрослый — вроде как отчаянно хочешь брать на себя всю полноту ответственности, но при этом страшно в себе не уверен. Когда ты застреваешь между двумя мирами — взрослым и подростковым, и начинаешь подозревать, что разница между ними не столь велика.
Словно слушаешь старого друга, которого ты лично знаешь
«Леди Бёрд» — очень личная история для самой Гервиг, нельзя не увидеть здесь отсылок к ее собственной биографии. Это она росла в Сакраменто в начале нулевых, боролась с подростковыми прыщами, а потом переехала в Нью-Йорк — в поисках себя самой и своего пути к взрослой жизни. О которой, она, кстати, отчасти говорила в «Милой Фрэнсис». (Невозможно не увидеть в «Леди Берд», хотя бы отчасти, приквел «Милой Фрэнсис», истории о девочке, которая металась между вечным мечтательным Неверлендом и взрослой жизнью в Нью-Йорке.)
Фильм Гервиг — это рефлексивный взгляд на саму себя; словно вы вернулись в родительский дом после долгого отсутствия и стали разбираться в своих детских вещах. Для сеанса самоанализа Гервиг пришлось отправиться в путь на машине времени. И создать прекрасное ретро из прошлого недавнего, но уже неактуального. Вырезанные из цветного картона соболезнования жертвам теракта 11 сентября, хит Тимберлейка Cry me a river, мобильный телефон как объект мечтаний любого подростка — все эти детали, еще недавно бывшие частью повседневной жизни, но уже подернутые пеленой забвения, делают «Леди Бёрд» высказыванием, которому хочется доверять — словно слушаешь старого друга, которого ты лично знаешь — и все, о чем он рассказывает, тебе тоже хорошо знакомо.
Взгляд у Гервиг женский. Не в каком-то пошло-снисходительном смысле, нет. Женский, потому что качественно иной. Темы, которые ее занимают, раскрыты не совсем так, как можно было бы ожидать от обычного фильма подобного жанра. Гервиг размышляет о соперничестве с матерью, о том, как глупо выглядят попытки идеализировать своих первых возлюбленных, о том, как должны строиться отношения с подругами. Но свои выводы она нам не навязывает. Чужой опыт не истина в последней инстанции — она, в общем-то, даже не говорит о них прямо.
«из какого сора» растет его сегодняшняя жизнь, скажем, на приеме у психотерапевта
Леди Бёрд запуталась, но если вы думаете, что, распутав этот клубок конфликтов, вы к чему-то придете, то ошибаетесь. Здесь, как в жизни — беготня по кругу с неопределенным финалом. Вроде как центральный конфликт — родителей и детей — не разрешается практически ничем. Да, конечно, фильм, начавшийся с противостояния матери и дочери, заканчивается примирительным звонком Леди Бёрд домой, но с той стороны — тишина, только бездушный автоответчик. Примерно так же разрешаются и прочие конфликты: с лучшей подругой, школой, церковью, первым любовником… Все это скорее вехи на пути, чем полноценные главы жизни.
Вместо того, чтобы рассказывать простую историю о преодолении себя, о внутреннем росте и о том, как стать настоящим человеком, Гервиг показала эпизод из жизни обычного подростка — без менторского занудства и без назидательно поднятого пальца. Эта рефлексия того рода, которая рождается у взрослого человека, размышляющего о том, «из какого сора» растет его сегодняшняя жизнь, скажем, на приеме у психотерапевта. Вроде бы повзрослел — но оказалось, что взрослые — те же дети. А дальше — все как писал поэт:
Звенят-поют, забвению мешая,
В моей душе слова: «пятнадцать лет».
О, для чего я выросла большая?
Спасенья нет!
