Клуб кинопутешественников
В начале был Чиполлино. Он вел классовую борьбу с синьором Помидором и жил в мире детско-садовских бронхитов и прочих болезней левизны. Под трепыхание лампы синего света, под страхом мучительных «банок» мы слушали о Чиполлино и пухлой синьорине Морковке из книги итальянского писателя-коммуниста Джанни Родари. И хотелось убежать далеко-далеко в клуб кинопутешественников. Потом была английская школа. Там протекали наши ученические романы с Западом. По контурным картам, наощупь, мы открывали мифическую топографию заграницы. Эротика пунктира, пробелы, еще не заштрихованный мировой океан и Sherwood Forest, куда вечно спешил герой Робин Гуд, чтобы сотрясать мир вместе с Джоном и Дином Ридами. Дин Рид был американским коммунистом. Он пел о чем-то о своем и улыбался простыми и открытыми серыми глазами. Он был первым знакомым нам эмигрантом, который мужественно бежал от американской военщины в Германскую Демократическую Республику. Не любить его было нельзя.
К концу школы мы возмужали и унеслись на ржавенькой субмарине в «Рим», «Ольстер» и «Сайгон» — любимые ленинградские кофейни. Там мы сидели в ослепительной польской помаде из магазина «Ванда» с пачкой «Marlboro» — одной на всех — мы за ценой не постоим…
Самой западной женщиной мира была тогда для нас не грудастая Брижитт, не интриганка миледи Винтер, а всегда отстраненно-одинокая Мария Шнайдер из фильма Антониони «Профессия: репортер»… Очень хотелось этой роскоши отчуждения, нервной самодостаточности и немного пустого пространства вокруг — когда все заменимо: мужчины, страны, книги — и только без этого пустого пространства жить невозможно.
Хотелось, чтобы теплый западный ветер поиграл в волосах и можно было помолчать в кадре, как Мария Шнайдер в старом кинотеатре «Аре». Но не просто помолчать, а на хорошей цветной пленке, помолчать как-то экзистенциально, поискать себя, потерять паспорт и проснуться в какой-нибудь Барселоне — или, по крайней мере, в хорошем старом кино.
***
Потом некоторые из нас исключились из клуба кинопутешественников и пересекли теле- и другие каналы. Мы пьем уху по-манхэттенски и едим салат с морковкой, луком и Russian dressing на родине Дина Рида, давно его позабывшей. И специальный air conditioner работает почти бесшумно, разряжая наш приятно-отчужденный воздух. А иногда хочется получить приглашение из одного Запада на другой, понестись по культурному обмену back to the USSR и укрыться в сильных объятиях непобедимого и вечно-красного синьора помидора.
Читайте также
-
Дело было в Пенькове — «Эммануэль» Одри Диван
-
Лица, маски — К новому изданию «Фотогении» Луи Деллюка
-
Высшие формы — «Книга травы» Камилы Фасхутдиновой и Марии Морозовой
-
Школа: «Нос, или Заговор не таких» Андрея Хржановского — Раёк Райка в Райке, Райком — и о Райке
-
Амит Дутта в «Гараже» — «Послание к человеку» в Москве
-
Трепещущая пустота — Заметки о стробоскопическом кино