Юрий Клавдиев
— Что такое скрипт-докторинг и когда ты впервые с ним столкнулся?
— Скрипт-докторинг, если по-русски, — доведение сценария до ума. Впервые со скрипт-докторингом я столкнулся на первом своем серьезном проекте, «Все умрут, а я останусь». У меня были практически все ошибки, которые может допустить начинающий сценарист: очень литературные, театральные диалоги; несоответствие речевых характеристик — гопники вдруг начинают цитировать вещи, которые не могли увидеть даже из окна автобуса, отличники, пытаясь казаться крутыми, кажутся, наоборот, смешными. Потому что сделано топорно, неточно, приблизительно. И если с главными персонажами начинающий сценарист еще худо-бедно справляется, то персонажи второго плана сливаются в серую массу, время от времени говорящую: «Сколько времени?». Нестыковки сюжета: начинающий сценарист может, например, начать писать о Великой социалистической революции, прочитав о ней лишь в Википедии или зайдя на пару форумов. Конечно, он будет обладать определенными знаниями в этом вопросе, но их будет недостаточно для того, чтобы как следует прописать сюжет и персонажей. Поэтому Ленин у него получится как в Лениниане, а нам такой Ленин уже не нужен, нам нужна правда, настоящие вещи, а для этого необходимо глубоко разбираться в вопросе. Вот для этого существует скрипт-докторинг.
Тут очень важно выбрать вдумчивого человека, который будет аккуратно заниматься с вами совместным творчеством, который поможет как можно лучше сделать то, что нужно вам, а не то, что нужно ему. На «Все умрут, а я останусь» скрипт-доктором был Сандрик Родионов.
— И что он сделал?
— Во-первых, люди заговорили как люди. Девочки заговорили как девочки, учителя средней школы заговорили как учителя средней школы, а не как учителя в советских фильмах про среднюю школу. Это очень тонкие вещи. Он поменял несколько эпизодов в соответствии с задачами персонажей, убрал повторы, убрал воду.
Начинающие сценаристы, как правило, не держат темп, не держат ритм, у них запросто первый эпизод может занимать в сценарии пятнадцать страниц, а последующие семь — по полстраницы каждый. То есть как это будет смотреться на экране, они себе не представляют. А смотреться будет плохо.
«Все умрут, а я останусь». Реж. Валерия Гай Германика. 2008
— Чем скрипт-доктор отличается от редактора?
— Главное отличие — скрипт-доктор всегда работает с уже существующим сценарием, который он не меняет, а улучшает. У редакторов чаще всего работа телевизионная, в основном они имеют дело с телесериалами. Поэтому они хорошо работают с эпизодами, но не могут охватить взглядом большую картину.
— Как это устроено сегодня, скрипт-докторингом пользуются все?
— Наше кино сейчас переживает очередной переломный момент — наконец начало приходить осознание, что фильмы нужно делать тщательно и дорого. А если нет, будем выпускать «Елки» и малопонятный большинству населения артхаус. При всей его необходимости, нужно и что-то еще, мы начинаем это понимать. Отсюда улучшение института редакторов, отсюда появление института скрипт-докторинга. Осталось только преодолеть страх впускать кого-то в свой замысел.
Я хорошо понимаю, почему люди этого боятся — хороших скрипт-докторов очень мало. В основном это перетягивание одеяла на себя — авторство, соавторство, все прочее. Людей, которые готовы хорошо делать свое дело, а потом взять деньги и, пожав руку, уйти, очень мало. Можно заниматься и совместными проектами, но вовсе не обязательно сразу пугать человека и присваивать половину уже сделанной им работы.
— Почему строчки «скрипт-доктор» нету в титрах?
— У нас эта тема почему-то обходится. Могут написать: идея сюжета такого-то, сценарий такого-то, диалоги такого-то. Диалоги — это уже скрипт-докторинг.
— Я заметила, что тебя не было в титрах «Ледокола».
— В титрах «Ледокола» меня быть и не должно. Я сделал три своих варианта сценария. Человек я въедливый, мне важно, как было в действительности. Когда я увидел первый вариант сценария, то вообще не понял, зачем это делать, потому что в реальности все было не так. Я постарался написать, как было на самом деле, потому что это было не менее героично.
«Ледокол». Реж. Николай Хомерики. 2016
Потом, когда «Ледокол» вышел, у нас в «Сценарном цеху» (интернет-сообщество сценаристов — примеч. ред.) нашлось еще четыре человека, каждый из которых, как я понимаю, сделал по три варианта сценария. Итого уже пятнадцать, и это только наших. Мне сказали: «Вы написали хорошие вещи. Как оригинальный сценарий мы их не возьмем, но обязательно почерпнем из них что-то, что нам пригодится». У продюсера, как правило, есть куча знакомых, и он знает, кто на что конкретно способен. Известно, что я могу написать хороший экшен. Меня ночью подними, я напишу хорошие диалоги. Куда меня звать точно не стоит — так это, наверное, сюжетчиком в мелодраму. Часто мне звонят от Толстунова, с «Профита». Еще сейчас пробовал лечить «Проводы» у Сельянова. Не вышло у нас, к сожалению. Ну, что-нибудь другое выйдет.
— Почему ты решил набрать курс скрипт-докторинга именно сериала?
— Во-первых, потому что с фильмами гораздо сложнее запуститься. Полный метр новичку никто не даст, это не те деньги, которыми у нас в стране принято рисковать. А сериалы сейчас развиваются очень активно, каналы все время ищут что-то новое.
Сериалы протяженнее, чем кино, там тяжелее история, она большая, там больше главных действующих лиц. Там вообще больше всего, поэтому они особенно нуждаются в скрипт-докторинге. А к продюсеру лучше приходить уже с «полеченным».
— Куда после этого курса идти людям с написанными сценариями?
— В процессе лечения я смогу подсказать, куда нести результат. Научу грамотно написать заявку.
Никто не будет целиком читать ваш прекрасный отскриптдокторенный сценарий пятнадцати серий — прочтут синопсис, заявку, характеристику персонажей. По себе знаю, что хорошую заявку написать непросто: сценарии я в свое время более-менее писать научился, а заявки мне не давались буквально до двух-трех последних лет. Писать их так, чтобы это было доступное изложение сути происходящего, а не туманное хождение вокруг основных идей фильма, я наловчился только недавно.
— Что сейчас ищут продюсеры, какие сериалы?
— Ищут они простые и захватывающие человеческие истории. Очень не хватает хороших мужских сюжетов — бадди-муви у нас практически нет. Нет хороших научно-популярных историй, вроде «Прибытия», например. Именно из-за того, что уровень подготовки сценаристов не позволяет им вести более-менее осмысленный разговор на какую-то научную тему. Говоришь сценаристу «физика» — он падает в обморок, говоришь «математика» — падает еще раз. Это касается даже таких элементарных вещей, как география: для большинства сценаристов география заканчивается на Гоа и Бали. Очень хотелось бы хороших криминальных драм. Практически нет хороших историй о разведке и разведчиках, хотя ФСБ проводит, по-моему, даже собственный конкурс, который однажды выиграл Слава Дурненков со своей пьесой «Экспонаты» — и то, выиграл только потому, что у него был хорошо выведен образ офицера нашей секретной службы. Про такие элементарные вещи, как хоррор-сериалы, зомби-апокалипсис, сериалы на основе российской мифологии, я уже и не говорю.
У Петербурга прекрасная мифология. Вот сценарист фильма «Троя» в свое время написал сценарий про блокаду — про то как мальчик, чтобы спасти своих близких, совершает путешествие через весь город и некоторые пригороды в 1942 году, зимой. Кончается все это дело шикарной шахматной партией с немцами. Почему это сделали не наши люди, я не понимаю.
— По какому принципу ты будешь отбирать участников курса?
— По тому, насколько интересна история и насколько она доделана, чтобы не переписывать ее, а работать уже только над сценарием. За пятнадцать лет работы в кино я очень мало видел плохих историй, то есть историй вообще без потенциала. Только пару лет назад я ходил на питчинг одного большого кинофестиваля, и там было ужасно все — питчинговались люди, которые не хорошее кино хотят сделать, а обратить на себя внимание: сейчас я вам придумаю историю о российских спортсменах, о том, как их щемят американские судьи, о том, как их травят наркотиками какие-то там американские сволочи на Олимпиаде, но наши, преодолев это все… Зачем ты этот сценарий написал? Правда в это веришь? Если веришь, давай об этом поговорим: на основе чего ты в это веришь, какие факты ты знаешь. Два-три? Этого недостаточно для тенденции. А если пишешь о каком-то конкретном случае — наших баскетболистов, я помню, отравили водой в конце 80-х — начале 90-х, — тогда давай на этот конкретный случай опираться, давай сначала все про него прочитаем, изучим нашу прессу, их прессу, было судебное разбирательство наверняка, давай попробуем найти материалы — американцы не такие скрытные люди, как мы, у них, как правило, все есть в интернете.
За время интенсива по скрипт-докторингу сериала я постараюсь научить еще и какому-то более-менее научному подходу к поиску, сбору, анализу и накоплению информации. Потому что основная беда большинства сценариев в том, что люди садятся писать про то, чего совсем не знают.
