Победа «Деда» — Киношоковая самотерапия
Цирк уродцев, воскрешение алкоголика и поездка в Париж — Дмитрий Савельев рассказывает об итогах «Киношока»-2018.
Фестиваль «Киношок» за четверть века с лишним несколько раз менялся в лице или, как теперь правильно говорить, в формате.
В ранние годы он своим содержанием честно пытался соответствовать полученному от рождения вызывающему имени, и до тех пор, пока кинопроизводство в конце девяностых не съежилось до неприличия, ему это удавалось. Индустрия, конечно, не каждый год подбрасывала анапскому фестивалю такие экстравагантные варианты, как в первом 1992-м, когда «Стару-ха-рмса» (реж. Вадим Гемс) не только получила приз жюри, но и позволила Евгению Герчакову взять награду за лучшую женскую роль. Однако способы если не шокировать, то взбодрить аудиторию так или иначе находились.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2020/03/144127.jpg)
Потом нашему кино стало не до шокового жиру, зато усилилась тяга представителей бывших республиканских кинематографий друг к другу, обострилась тоска по утраченной общности в общесоюзных пределах. «Киношок», распознав эти тенденции или, как теперь правильно говорить, тренды, откликнулся на них изменением в собственном регламенте: стал кинофестивалем стран СНГ и Балтии. Местом традиционного сентябрьского сбора бывших советских кинематографистов, проживающих по разные стороны новых госграниц.
Так продолжалось довольно долго, причем на деньги исключительно российского Минкульта, которому в какой-то момент этот несправедливый экономический расклад надоел, и было бы нечестно отказать здесь Минкульту в логике. Он предложил аналогичным структурам стран СНГ и Балтии сбрасываться в общий анапский «котел», не обязательно поровну, но указанные структуры эта идея совсем не увлекла. И тогда «Киношок» освободился от братских обязательств, превратившись в открытый российский кинофестиваль со специальным интересом к нестоличному отечественному кино или, как теперь правильно говорить, кинематографиям регионов.
Сюжет стартует гротескной сценой в морге, куда привезли откинувшегося старого алкаша, который от ужаса перед предстоящим расчленением оживает.
«Открытость» позволяет «Киношоку» по-прежнему включать в свой главный конкурс фильмы, произведенные другими странами. В этом году, например, конкурсная «десятка» была российской только на треть — остальные фильмы произвели Казахстан, Армения, Белоруссия, Кыргызстан, и даже Иран в одной производственной схеме поучаствовал («Ева», реж. Анаит Абад, приз Нарине Григорян за лучшую женскую роль).
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2020/03/maxresdefault-1.jpg)
Однако главная метаморфоза произошла с «Киношоком» не де юре, а де факто: фестиваль вернулся к своим истокам, у него снова проснулся аппетит к шоковому кино, и это то ли случайно, то ли закономерно совпало с возвращением в штаб фестиваля одного из его первых руководителей Сергея Новожилова, довольно надолго «Киношок» покидавшего.
Преображение началось в прошлом году. Для многих тогда стало сюрпризом решение жюри под председательством Александра Прошкина, ранее в художественном хулиганстве не замеченного, присудить приз за режиссуру Денису Колонтаю, Дмитрию Глазовскому и Ивану Качалину, ученикам Владимира Хотиненко, снявшим на троих изрядно шершавый и кособокий фильм «Странник», претендующий на радикальный поколенческий манифест. Особо непримиримые критики, связанные с «Киношоком» многолетней дружбой, даже поклялись, что ноги их больше не будет там, где премируют фильмы, демонстрирующие в разных позах мертвых котят. Правда, в своем вердикте жюри все же избежало крайностей: садистские выходки «Странника» были смягчены густой патокой главного лауреата («Кэрэл — невидимая красота», реж. Илья Портнягин, Валентин Макаров) и милыми соплями лирической комедии «Из Уфы с любовью», отмеченной за лучший сценарий (реж. Айнур Аскаров).
Вызвавший когда-то пересуды финал муратовского «Астенического синдрома» рядом с этим извержением мата — сущая невинность.
Зато нынче кинематографические силы шока разыгрались в Анапе вовсю. «На грани» — название недурного игрового дебюта казахского режиссера Алдияра Байракимова, почему-то обойденного наградами, — одновременно можно принять за рабочую формулу драматургических пристрастий авторов конкурсного кино. Почти все они посчитали обязательным максимально обострить основную коллизию, и здесь надежным источником драматургического шока служил старый добрый криминал.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2020/03/stills_001.jpg)
В казахском «Шестом посте» (реж. Серикбол Утепбергенов), бесполетно отработавшем заказ Минобороны на прославление нацгвардии, размежевание бывших одноклассников осуществляется при помощи колючей проволоки: один, исполняя воинский долг, несет службу на зоне — другой там сидит, и даже участвует в побеге. «Ночная авария» (реж. Темирбек Бирназаров) из ничего создает транспортное происшествие в чистом поле: не выдержавший удара судьбы и опустившийся на социальное дно старик (причем опустился он в прямом смысле — роет богачам выгребные ямы для дачных уличных сортиров) на своем драндулете совершает наезд на загадочную девицу, чтобы потом полтора часа ее выхаживать, оттаивая сердцем. Не обходится без криминальных обстоятельств и «Лили» братьев Чижиковых, но тут они носят факультативный характер. Основной источник шока в «Лили» — иной, для нашего кино неожиданный: перед нами псевдожестокий (потому что с благополучным финалом) романс о любви белобрысого сельского механизатора, склонного к выпивке, и артистки цирка лилипутов или, как теперь правильно говорить, представительницы «маленьких людей». Художественная стратегия братьев Чижиковых, вполне проясненная в их дебюте «Парень с нашего кладбища», максимально отдаляет «Лили» от «Уродцев» Тода Броунинга, использующих схожую фактуру, но даже сладковатая братская эстетика не лишает этот сюжет пряности.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2020/03/945353.jpg)
Киношок так киношок.
Полнее и интереснее всего новые-старые шоковые настроения Анапы выразились, на мой взгляд, в несовершенном, но небанальном и живом режиссерском дебюте актера Алексея Шемеса «Дед», который по совокупности наград (приз за режиссуру, приз за лучшую мужскую роль, приз прессы) можно считать главным триумфатором «Киношока»-2018. Сюжет стартует гротескной сценой в морге, куда привезли откинувшегося старого алкаша, который от ужаса перед предстоящим расчленением оживает. Дальнейшее — то ли развернутое в несколько дней мгновенное видение перед уходом в мир иной, то ли подаренная старику короткая вторая земная жизнь после первой несчастливой. И в этой, второй, жизни он, одинокий и неприкаянный, встречает, наконец, родную душу — курносую беременную девчонку. Она прячется в поселковой дедовой развалюхе от подбандиченного папаши, спасаясь от его непонимания. Дед вынужденно выдает ее за внучку и потом сам начинает в это отчаянно верить, как вампиловский Сарафанов.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2020/03/815780.jpg)
Роль деда исполнил Владимир Толоконников, бесподобный Шариков, у многих только им и оставшийся в памяти. Хотя у него, кроме «Собачьего сердца», почти восемь десятков работ, и среди них есть отличные — тот же Филомеев, доходяга в трениках из «Облака-рая». «Деда» снимали трудно, несколько лет с паузами, на свои, завершили уже после смерти артиста, и старик Михалыч оказался его последней большой ролью. Это отличная роль, сделанная не только актерским талантом, но и опытом жизни, обретенной мудростью. Внешнее неказистый старик, давно махнувший рукой на свое запущенное житье-бытье, умен природным умом, в нем обострено чувство собственного достоинства, а тайную сердечную нежность он защищает напускной угрюмостью и желчностью. Пройти мимо такой работы жюри просто не имело права — и Владимир Алексеевич Толоконников получил актерский приз посмертно. Его принял сын, актер Родион Толоконников.
«Путешествие в Париж» явно окликает кино Динары Асановой.
Посмертная награда — случай в фестивальной практике нечастый, особенно за роль человека, оставленного жить после смерти, но это «шоковое» решение главного жюри выглядело единственно возможным.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2020/03/trip_to_paris_3.jpg)
Жюри короткого метра от старших братьев не отстало — его избранник тоже незауряден. Мария Полякова сняла «Путешествие в Париж» в колпинской колонии, там воспитанники и сотрудники играют самих себя под своими именами, да и слово «играют» залетело сюда по ошибке. Фильм о парнишке, который сел за убийство (видимо, непреднамеренное), собирается выйти по УДО и верит, что у ворот колонии его обязательно встретит мать, сделан на стыке игрового кино и документа: сочиненные ситуации проживаются в реальной среде и ею проверяются. «Путешествие в Париж» явно окликает кино Динары Асановой — в частности, ее «Пацанов», и одновременно попадает в еще один занятный женский (употребляю это слово условно) контекст. Составительница короткометражной программы Александра Жукова опасалась за последний эпизод «Путешествия» с густой ненормативной лексикой: как его воспримет жюри? А лексика там, надо сказать, не просто откровенна, а пятиэтажна, и вызвавший когда-то пересуды финал муратовского «Астенического синдрома» рядом с этим извержением мата — сущая невинность.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2020/03/triptoparis06.jpg)
Что ж, жюри (Александр Галибин, Ирина Павлова, Вадим Алисов) ухом не повело, глазом не моргнуло, щекой не покраснело — назвало «Путешествие в Париж» лучшим фильмом своей программы.
Киношок так киношок.
К слову, большой синеватый палец покойника в первой сцене «Деда» украшает бирка с выданным в морге номером. Это номер «27». Порядковый номер нынешнего «Киношока». Такое не придумаешь. Как говорится, на долгую жизнь. Желающие могут принять это за метафору: фестиваль решил повоевать с собственным угасанием, применив шоковую самотерапию в надежде на обновление.
Читайте также
-
«Находить рифмы в совершенно непохожих фильмах» — Вадим Рутковский о «Новом движении»
-
Энергия несогласия — «Евгений Телегин» Виктора Тихомирова
-
«Адрес — время, а не место» — Новая жизнь Канского видеофестиваля
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»
-
Айаал Адамов: «Наш мир — это вихри ветра или треск костра»
-
«Идите в задницу» — Кураторы и режиссеры о петербургском независимом кино