Неудержимые, два
Марио Кассар, Сильвестр Сталлоне и Эндрю Вайна
В 1972 году Рэмбо было чем заняться, он был ничего себе литературным героем. Своевременность книги Дэвида Морелла «Первая кровь» сдержанно превозносила даже New-York Times. К роману подбирался Голливуд. Подбирался долго, на полусогнутых. Warner Bros. купила права на бестселлер, решив снимать в главной роли Клинта Иствуда, в тот момент усмирявшего экраны магнумом и бутылкой Jack Daniels. Но замысел не спешил становиться реальностью: сценарий переписывали раз тридцать. Планы менялись, кандидатура Иствуда отпала, волнение нарастало: в штаны Джона Рэмбо предполагалось запихнуть чуть ли не Дастина Хоффмана (очевидно, помятуя о выходе последнего в «Соломенных псах»). Представьте себе степень отчаянья. И в 1980-м, когда в двери Warner постучали странные новички Эндрю Вайна и Марио Кассар (а с ними были четыреста тысяч долларов отступных), студийные боссы перекрестились от счастья. Им показалось, что Бог на их стороне. Но Бог был с гостями.
Марио Кассар и Эндрю Вайна — итальянец из Бейрута и венгр из Гонконга — встретились за четыре года до покупки прав на Рэмбо на Каннском фестивале. Они посмотрели другу другу в глаза, как братья: оба зарабатывали на жизнь, торгуя фильмами вдали от больших бюджетов и красных дорожек, оба долго работали в Азии и понимали, что на самом деле смотрят в кинотеатрах люди. В Гонконге парикмахер Вайна владел двумя кинотеатрами и вкладывал прибыли от проката в производство дешевых боевиков. Кассар на Ближнем востоке сбывал километры киноширпотреба, потому что был знаком лично чуть ли ни с каждым азиатским дистрибьютором. Они стартовали скромно. Купили разорившуюся панамскую компанию с ничего не значащим именем Carolco. Наняли двух секретарш (Вайна — жену; Кассар — подружку), сдвинули столы и начали торговать чужим барахлом, чтобы уже через несколько лет из продавцов превратиться в производителей.
В 1981-м, чтобы оплатить Сильвестра Сталлоне, прославленного двумя «Рокки» и превращенного в звезду боевиков «Ночными ястребами», Кассар обратился к своему крестному отцу. «Сколько вам нужно?» — «11 миллионов». — «Вы уверены, что сможете продать фильм?» Они были уверены и весь бюджет получили в долг. Баснословные деньги были одолжены на проект, с которым не справилась даже махина Warner Bros. Что ими двигало? Самоуверенность? Тщеславие? Кажется, прежде всего, безрассудство.
Они, конечно, ничего толком не знали о производстве: не умели держать в узде режиссеров, и потому бюджет «Первой крови» вырос до 17 миллионов, а пленки было потрачено столько, что Теду Котчеффу впору было бы работать с Копполой на «Апокалипсисе сегодня». Не знали, как вести себя со звездами и потеряли Кирка Дугласа, который в то время мог позволить себе больше, чем Сталлоне. Они выходили из графика и этим бесили крупнеющего день ото дня Слая, которому было никак не начать «Рокки-3». Но настоящей катастрофой было не это. Апокалипсисом едва не стал тестовый просмотр «Первой крови» с прокатчиками и реселлерами. Отгремели выстрелы и титры, замолчал проектор, зал погрузился в темноту, и тут же откуда-то с задних рядов раздался крик настоящего ценителя: «И это фильм? Да я бы режиссера прямо сейчас удавил!». Сталлоне задумался о покупке негатива, мысленно разводя для него костер на своем заднем дворе. И тем не менее…
Логотип студии Carolco
Кассовое попадание «Рэмбо» и последующий триумф дикого, разгромленного критикой «Рэмбо-2» (в магазинах продавали простыни с изображением черногривого итальянца с пулеметом в руках; а президент Рейган ссылался на главного героя, объясняя общественности штурм обложившихся заложниками ливанских террористов) превратили Carolco в большого игрока. В 1985 году Кассар уже ехал к своему офису на лифте и не узнавал попутчиков — шесть человек персонала расширились до сотни.
Для управления хозяйством соратникам пришлось нанять бывалого адвоката. Им стал Питер Хоффман, блестящий выпускник Йеля. Он был человеком восьмидесятых (то есть считал, что большие деньги привлекают большие деньги) и вывел компанию на биржу, обеспечив бизнес наличкой, чтобы начальство смогло отдаться шоппингу. Сам Хоффман купил для Carolco телевизионное отделение, а Вайна с Кассаром вложили средства в недвижимость на Сансет Бульвар. «Конечно, не дворец Хусейна, но тоже ничего себе строение», — охарактеризовал покупку контрактник Пол Верхувен.
В особняке Carolco обосновалось безумие. Герои видеосалона из нашего общего детства жили под одной крышей: на одном этаже сосуществовали Верховен и Кэмерон, Стоун и Эммерих, Харлин и Лайн. «Независимые» продюсеры Вайна и Кассар тратили больше, чем любой мейджор. Им приходилось переплачивать, и они делали это с радостью. Сталлоне за роль в «Рэмбо-3» получил 16 миллионов. Шварценеггер за «Терминатора-2» — личный самолет Gulfstream III (то есть 14 миллионов). Безумные расходы, в общем, соответствовали безумным доходам: в офис Carolco приходили миллионные чеки, а дирекция не всегда была в курсе, по какому поводу они подписаны.
К концу 80-х дела в компании шли настолько хорошо, что Кассар предложил Вайне выйти на новый уровень — превратить студию в мейджора. В понимании итальянца это значило: еще больше денег, еще больше фильмов, еще больше звезд. Если нужно было пустить пыль в глаза, Кассар сажал половину Голливуда в гигантский чартер прямиком на Каннский фестиваль. Осторожный Вайна все посчитал и вскоре открыл куда более скромный бизнес — студию Cinergi (она породила «Никсона», «Тумбстоун», «Судью Дредда»). В Carolco продолжились вечеринки.
Арнольд Шварценеггер и Марио Кассар
Хитрая бухгалтерия Хоффмана начала давать сбои к началу 90-х, 1991 год студия закончила с убытком почти в триста миллионов. Начали продавать активы. Еще через год Оливер Стоун пришлет в подарок Кассару намордник с запиской, требующей «угомонить цепного пса» (имелся в виду как раз Хоффман, который никак не хотел выдать дополнительные восемь миллионов на окончание работ по «Doors»).
Однако, даже находясь на грани банкротства Кассар продолжал играть по-крупному: выходили «Терминатор-2», «Основной инстинкт». Казалось, достаточно производить по одному блокбастеру в год, чтобы держать бизнес на плаву, выплачивая долги и вписываясь в новые кредиты. Но то была иллюзия посильнее кинематографической.
Машина сверхприбылей и сверхрасходов сломалась в 1995 году на «Острове головорезов», который положил эффектный конец финансовой пирамиде: на поверхность всплыли неприятные подробности — Майкл Дуглас, получивший 15 миллионов долларов за роль, которой так и не сыграл, сам Кассар, не в лучший год выписавший себе бонусов на два с половиной миллиона долларов.
Хотя… Вечеринки с фейрверками и полуголыми моделями были слишком красивым концептом, чтобы все вот так просто накрылось медным тазом. Отгремели налоговые процессы, подкатило новое тысячелетие, коллекцию Carolco выкупил Canal+, Кассар и Вайна снова встретились на Каннском фестивале, чтобы договориться о новой большой игре. Их ждали третий и четвертый «Терминатор», второй «Основной инстинкт». И ждала слава и миллионы. Но, то ли времена изменились и творцы измельчали, то ли сами продюсеры потеряли нюх, теперь пустотой разило не только от фильмов, но и от финасовых отчетов.
Читайте также
-
Кино снятое, неснятое, нарисованное — О художнике Семене Манделе
-
Трехликий Бен Риверс — «Боганклох» на «Послании к человеку»
-
Мэгги Смит — Принцесса Греза
-
Марио и магия — Царство иллюзий Марио Бавы
-
В бегах — К 80-летию Жан-Пьера Лео
-
Дозволенная магия — кино Дариуша Мехрджуи, философа, классика и бунтаря