Интервью
Фестивали

Канны-2014: Оно идет за тобой


Дэвид Роберт Митчелл

Его дебют «Миф об американской вечеринке» (The Myth of American Sleepover) был о ночных блужданиях подростков по американской субурбии с зелеными газонами и домами из бурого кирпича. В тех же декорациях разворачиваются и события нового фильма «Оно идет за тобой» (It Follows), в котором Митчелл освежает жанровые клише хоррора, по-новому рассказывая историю подростков, которых преследует Зло. Здесь оно принимает форму медленно идущих людей. Их не сразу можно заметить, но надо быстро убежать, иначе кранты; еще можно отфутболить проклятие следующему по цепочке — «Оно» передается через секс, чаще всего случайный (мало кто хочет заразить знакомого). После каннской премьеры Дэвид Роберт Митчелл ответил на вопросы «Сеанса».

 

— Почему вы решили, что ваш второй фильм будет хоррором?

— А я всегда их любил. И немые ужастики, монстров Universal, «Невесту Франкештейна», «Тварь из голубой лагуны», и «Отвращение» Поланского, и «Хэллоуин» Карпентера.

— «Крики»?

— Да, да. И сотни других. Я вырос на хоррорах. У меня папа их постоянно смотрел, а потом все время меня спрашивал: «Ты когда снимешь ужастик? Сними ужастик». Я и снял.

— Почему вы прямо с этого не начали? Это ж проще.

— Потому что драму я тоже люблю. Хочется делать разное, попопробовать все жанры.

— Действие «Оно идет за тобой» происходит в точно таком же пригороде, как и действие «Мифа об американской вечеринке»…

— Да!

— Оба ваших фильма показали в каннской «Неделе критики», но «Оно идет за тобой», мне кажется, спокойно можно было бы выпустить в широкий прокат в России как подростковый ужастик.

— Да, надеюсь, в Америке так и будет. Мы хотели сделать кино, обладающее свойствами арт-фильма, но не скучное.

— Вы даже используете клише подростковых ужастиков: у вас Нечто — это наказание за случайный секс.

— Да, но в то же время именно секс становится для кого-то спасением.

— И угрозой для следующего партнера.

— (Смеется) Да, зависит от точки зрения.

— Расскажите о саундтреке. Почему ужасы в американском пригороде разыгрываются под почти космические звуки?

— У Disasterpeace потрясающая музыка, я давно ей восхищаюсь. В саундтреке за мелодичными фрагментами следуют психоделические, и, мне кажется, это правильное решение для такого фильма.

— Почему в фильме так много бассейнов?

— Вода завораживает. Мне кажется, погружаясь в воду, человек вступает в особую связь с физическим миром. Вода на экране — сильный опыт для зрителя, она как будто открывает портал в глубину.

— У вас в фильме есть очень смешной момент: героиня-интеллектуалка читает Достоевского в своем розовом телефоне, который имеет форму ракушки. Вообще, мне показалось, в картине много цитат.

— Как всегда, цитаты в кино — это или просто внутренние шутки съемочной группы или действительно зашифрованные послания. Что касается Достоевского, то мы придумали эту девушку, чтобы украсить фильм. «Идиот» в розовом телефоне — это комедия, за которой стоит что-то серьезное.

— В финале ваши герои приходят в бассейн Детройта…

— Мне казалось, что будет интересно найти место, которое находится на границе города и предместий. Этот бассейн — вне их обычного мира, для финала нужны были не совсем обычные декорации.

— Кто эти медленные люди, которые идут за героями?

— Героев преследует Нечто, принимающее форму обычных людей — как знакомых, так и незнакомых, мертвых и живых. Вы не всегда замечаете, что они приближаются, но вы постоянно в панике. Но мир, в котором мы оказываемся вместе с героями, все равно вымышленный. Этот мир изолирован, поэтому никто не приходит к ним на помощь. Они одни.

— В фильме нет взрослых.

— Вот именно.

— Вы независимый американский кинематографист. Можете рассказать, как вы видите эту среду изнутри?

— Это маленькие сообщества единомышленников. Их много. Они делают все возможное, чтобы снимать фильмы — те или эти, совершенно разные, кому что нравится. Это попытки делать свой кинематограф за пределами студийной системы. Наш первый фильм был сделан компанией друзей, моих товарищей по киношколе, мы вместе тащили деньги на кино, откуда только возможно, потом еще год искали актеров. Постоянно просили об одолжениях и в результате потратили очень мало. Вторая картина уже дороже, хотя до Голливуда далеко.

— Не проще стало существовать таким режиссером сейчас, когда появились соцсети и краудфандинговые платформы?

— Не говорите «проще» — в кино ничего не бывает просто. Я никогда не прибегал к помощи краудфандинга, но я знаю людей, которые так делали, и им помогло. Помогает также современная техника — она все дешевле и лучше.

— Чего хотите вы и другие независимые кинематографисты? Снимать свое кино на обочине или попасть в Голливуд?

— Я всеяден, я хочу всего. Большие фильмы, маленькие, практиковаться, работать, делать разные вещи.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: